Читаем Полное собрание сочинений. Том 6. Январь-август 1902 полностью

Центральным фактом и в области аграрных порядков России мы признаем классовую борьбу. Мы строим всю свою аграрную политику (а следовательно, и аграрную программу) на неуклонном признании этого факта со всеми последствиями, вытекающими из него. Наша главная ближайшая цель – расчистить дорогу для свободного развития классовой борьбы в деревне, классовой борьбы пролетариата, направленной к осуществлению конечной цели всемирной социал-демократии, к завоеванию политической власти пролетариатом и к созданию основ социалистического общества. Объявляя классовую борьбу своей руководящей нитью во всех «аграрных вопросах», мы тем самым решительно и бесповоротно отделяем себя от столь многочисленных в России сторонников половинчатых и расплывчатых теорий: «народнической», «этико-социологической», «критической», социал-реформаторской и как их там еще звать!

Чтобы расчистить дорогу для свободного развития классовой борьбы в деревне, необходимо устранить все остатки крепостного порядка, которые теперь прикрывают зачатки капиталистических антагонизмов внутри сельского населения, не дают им развиться. И мы делаем последнюю попытку помочь крестьянству смести одним решительным ударом все эти остатки, – «последнюю» потому, что и сам развивающийся русский капитализм стихийно творит ту же работу, идет к той же цели, но идет свойственным ему путем насилия и гнета, разорения и голодной смерти. Переход крепостнической эксплуатации в капиталистическую неизбежен, и было бы вредной, реакционной иллюзией пытаться задержать или «обойти» его. Но этот переход мыслим также и в форме насильственного свержения тех крепостников-последышей, которые, опираясь не на «власть денег», а на традиции прежней власти рабовладения, высасывают теперь последние соки из патриархального крестьянства. Это патриархальное крестьянство, живущее трудами рук своих при системе натурального хозяйства, осуждено на исчезновение, но вовсе не «обязательно», не «имманентным» законом общественно-экономической эволюции осуждено на пытки «выколачивания податей» и розги, на муки затяжного, ужасающего своей длительностью вымирания голодною смертью.

И вот, не делая себе иллюзий насчет возможности процветания или даже сносного существования мелких производителей в капиталистическом обществе (каковым все более и более становится Россия), мы требуем полной и безусловной, не реформаторской, а революционной отмены и уничтожения пережитков крепостничества, мы признаем крестьянскими те земли, которые отрезало у них дворянское правительство и которые по сю пору продолжают держать их в фактическом рабстве. Мы становимся таким образом – в виде исключения и в силу особых исторических обстоятельств – защитниками мелкой собственности, но мы защищаем ее лишь в ее борьбе против того, что уцелело от «старого режима», и лишь под условием отмены тех учреждений, которые задерживают преобразование патриархальной, застывшей в своей неподвижности, забитости и оброшенности обломовки: под условием создания полной свободы передвижения, свободы обращения земли, полного уничтожения сословных делений. Демократический пересмотр государственных и гражданских законов России мы хотим дополнить демократическим, революционным пересмотром пресловутой «крестьянской реформы».

Руководимый такими принципами аграрной политики, русский социал-демократ, попадая в деревню, сумеет разобраться в сложной сети тамошних отношений, сумеет «приспособить» к ним свою строго выдержанную революционную пропаганду и агитацию. Его не застанет тогда врасплох возможное движение крестьянства (кое-где уже как будто и начинающееся). Он не ограничится теми требованиями в защиту сельскохозяйственных наемных рабочих, которые подробно изложены в отделе ближайших «рабочих» требований нашей программы и которые, разумеется, он будет выдвигать всегда и повсюду. Он будет в состоянии также и в крестьянстве подтолкнуть вперед то общедемократическое движение, которое (если суждено ему будет в нашей деревне выйти за пределы зародышевого состояния) начнется борьбой с деревенскими крепостниками, а кончится – восстанием против того могущественнейшего и гнуснейшего остатка крепостничества, который зовется царским самодержавием.

* * *

P. S. Предлагаемая статья была написана до начала крестьянских восстаний на юге России весной текущего года{112}. Принципиальные положения статьи вполне подтвердились этими событиями. А о тех тактических задачах, которые с особенной силой выдвигаются теперь пред нашей партией в ее «деревенской» работе, мы надеемся поговорить в следующий раз.

<p>Письмо к земцам</p>

Приводим полностью гектографированное письмо к земским деятелям, которое ходило по рукам во время последней сессии земских собраний (в наши руки оно попало, к сожалению, только в самое последнее время):

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии