Полное собрание сочинений. Том 41

Тогда не понадобится нам уничтожать людское насилие насилием. Вот тюрьма. Какой вред мне, моей душе, от того, что она стоит? Зачем мне разрушать ее, зачем нападать на людей, производящих насилие, и убивать их? Их тюрьмы, цепи, оружие не поработят моего духа. Тело мое могут взять, но дух мой свободен, и ему никто ни в чем не может помешать, и потому живу я так, как я хочу.

А как я дошел до этого? Я подчинил свою волю воле бога: хочет он, чтобы у меня была лихорадка? И я этого хочу. Хочет он, чтобы я делал это, а не то? И я этого хочу. Хочет он, чтобы со мною что-нибудь случилось? И я этого хочу. Не хочет он, и я не хочу. Хочет он, чтобы я умер, чтобы меня подвергли пытке? И я хочу умереть, хочу перенести пытку.

Эпиктет.

7

Та душа велика, которая предается богу; та же, напротив, мелочна и развращена, которая восстает против бога, осуждает законы, управляющие миром, и предпочитает исправлять бога, а не самое себя.

Сенека.

8

Кто хочет творить волю его, тот узнает о сем учении, от бога ли оно, или я сам от себя говорю.

Ин. гл. 7, ст. 17.

9

Приидите ко мне все труждающиеся и обремененные, и я успокою вас; возьмите иго мое на себя и научитесь от меня, ибо я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго мое благо и бремя мое легко.

Мф. гл. 11, ст. 28—30.

————

Не только избавление от бед, не только спокойствие даются слиянием своей воли с волей бога, но этим только путем получается познание бога и вера в бессмертие.

13-е

Житейская мудрость в том, чтобы жить согласно разуму, хотя бы такая жизнь была осуждаема всеми.

1

Когда истина представляется ее врагам в неопровержимой форме, тогда они пускают в ход последнее средство, имеющееся в их распоряжении: это — очернение людей, выражающих истину. Но, закидывая грязью людей, выражающих истину, они лишь покрывают землей семя истины, и оно вырастает тем быстрее.

Люси Малоpи.

2

Негодует на нас небо за наши грехи, а мир — за наши добродетели.

Талмуд.

3

Не интересуйся количеством, а качеством твоих почитателей: не нравиться дурным — для человека похвально.

Сенека.

4

Человеческий разум — это божественный светильник, свет от которого проникает в самую глубь вещей.

Восточная мудрость.

5

Если меня гнали, будут гнать и вас; если мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше.

Ин. гл. 15, ст. 20.

6

Если мы сидим в движущемся корабле и смотрим на какой-нибудь предмет на этом же корабле, то нам незаметно наше движение; если же мы посмотрим в сторону на предмет, который не движется вместе с нами, например на берег, то мы тотчас же заметим свое движение. То же бывает в жизни. Когда все люди живут не так, как следует, то это незаметно, но лишь только один опомнится и заживет по-божьи, тотчас же становится очевидным, как скверно поступают остальные. И остальные за это гонят его.

Паскаль.

7

Горе вам, если все будут говорить о вас хорошо, — сказал Христос.

Смысл этих слов тот, что не следует нам ставить себе внешнюю цель: угождать людям, подлаживаясь и приноравливаясь к множеству их несовершенных и разноречивых вкусов, хотений и капризов, а что следует поставить себе внутреннюю цель: угождать богу, прислушиваясь и приноравливаясь к его единой и совершенной воле.

И как каменщики могли бы построить здание не тогда, когда вытесывали бы камни, прилаживая их формы к неровностям и особенностям форм других камней, а лишь тогда, когда приноравливали бы их формы к прямоугольнику, так и людям удастся установить царство божие на земле не тогда, когда они будут воспитывать себя и детей своих сообразно разноречивым, изменчивым требованиям молвы людской, а лишь тогда, когда будут совершенствоваться по общим для всех законам добра и правды, узнаваемым при помощи совести и разума.

Федор Страхов.

————

Ошибочно огорчаться преследованиями, нападками и гонениями против мудрости. Мудрость была бы не мудрость, если бы она не обличала безумие дурной жизни. А люди были бы не люди, если бы они, не переменив свою жизнь, спокойно могли перенести обличения.

14-е

Люди так привыкли к поддержанию внешнего порядка жизни насилием, что жизнь людей без насилия представляется им невозможною. А между тем, если люди насилием учреждают справедливую (по внешности) жизнь, то те люди, которые учреждают такую жизнь, должны знать, в чем справедливость, и быть сами справедливы. Если же одни люди могут знать, в чем справедливость, и могут быть справедливыми, то почему же всем людям не знать этого и не быть справедливыми?

1