Полное собрание сочинений. Том 39. Июнь-декабрь 1919

У Каутского, кроме того что он в течение всей империалистической войны обнаружил прелести своей подло-лакейской души, действует теперь явно такой мотив: он испугался затяжного характера гражданской войны в России. С испугу он не подумал, что против России воюет буржуазия всего мира. Революция в одной-двух великих державах Европы подорвала бы окончательно силы буржуазии вообще, ее господство сломлено бы было в корне, у ней не осталось бы прибежища нигде на земле.

В действительности, двухлетняя война всемирной буржуазии против революционного пролетариата России обнадеживает революционеров всего мира, доказывает чрезвычайную близость и легкость победы во всемирном масштабе.

Что касается до гражданской войны «среди пролетариев», то эти доводы мы уже слыхали от Черновых и Мартовых. Чтобы оценить всю бездонную подлость этого довода, возьмем наглядный пример. Во время великой французской революции часть крестьян, именно вандейцы, воевали за короля против республики. В июне 1848 года и в мае 1871 часть рабочих находилась в войсках Кавеньяка и Галифе, душивших революцию. Что сказали бы вы о человеке, который бы заявил: я оплакиваю «гражданскую войну среди крестьян во Франции 1792 года», – «среди рабочих 1848 и 1871 годов»? Вы сказали бы, что это лицемернейший защитник реакции, монархии, Кавеньяков.

И вы были бы правы.

Не понять даже теперь, что идет в России (и во всем мире начинается или зреет) гражданская война пролетариата с буржуазией, мог бы лишь круглый идиот. Никогда не бывало и никогда не может быть такой классовой борьбы, когда бы часть передового класса не оставалась на стороне реакции. И то же относится к гражданской войне. Часть отсталых рабочих неизбежно помогает – на более или менее короткое время – буржуазии. Этим защищать свой переход на сторону буржуазии могут только мерзавцы.

Теоретически, мы видим здесь нежелание понять того, о чем с 1914 года кричат, вопиют все факты всей истории всего рабочего движения во всем мире. Раскол между верхушками рабочего класса, испорченными мещанством, оппортунизмом, подкупленными «доходными местечками» и иными подачками буржуазии, наметился осенью 1914 года в мировом масштабе, развился в 1915–1918 годах окончательно. Не видя этого исторического факта, обвиняя коммунистов в расколе, Каутский только в тысячный раз доказывает свою роль лакея буржуазии.

Маркс и Энгельс 40 лет, с 1852 по 1892 год, говорили об обуржуазении части (именно верхушек, вождей, «аристократии») рабочих в Англии в связи с ее колониальными преимуществами, монополиями{73}. Ясно, как день, что империалистские монополии для целого ряда стран в XX веке должны были создать такое же явление, как в Англии. Во всех передовых странах видим мы развращение, подкупность, переход на сторону буржуазии вождей рабочего класса и верхушек его – в связи с подачками буржуазии, которая дает этим вождям «доходные местечки», дает крохи своих прибылей этим верхушкам, перекладывает тяжесть наихудшим образом оплачиваемой и самой черной работы на ввозимых отсталых рабочих, усиливает привилегии «аристократии рабочего класса» по сравнению с массой.

Война 1914–1918 годов окончательно доказала предательство социализма, переход на сторону буржуазии вождей и верхушек пролетариата, всех социал-шовинистов, Гомперсов, Брантингов, Реноделей, Макдональдов, Шейдеманов и т. д., причем, разумеется, по косности часть рабочей массы идет некоторое время за этой буржуазной сволочью.

Бернский Интернационал Гюисмансов, Вандервельдов, Шейдеманов вполне конституировался теперь, как желтый Интернационал этих изменников социализма. Без борьбы с ними, без раскола с ними не может быть и речи ни о каком действительном социализме, ни о какой искренней работе на пользу социальной революции.