Полное собрание сочинений. Том 3

Боже мой, и отчего я убиваю себя? Я не сд лалъ преступленія, я не обезчещенъ. Но ежели бы что-нибудь тяжелое лежало на моей душ , мн было бы легче. Было бы величіе въ моемъ отчаяніи и поступк . Но я опутанъ грязной с тью, изъ которой я не могу выпутаться и къ которой не могу привыкнуть. Хуже то, что я знаю, я все буду падать, я испыталъ это. Ежели бы я былъ тайной преступникъ, раскаяніе искупило-бы меня, ежели бы я былъ явной преступникъ, наказаніе искупило-бы его. Ежели бы я былъ несчастенъ, я бы могъ роптать. ¹⁸³Ежели бы я былъ обезчещенъ, я бы могъ возстановить свою честь, или подняться выше понятія св тской чести и презирать. Но я опутанъ, я падаю и чувствую свое паденіе. И н тъ мн спасенія. Моральныя страданія, которыя я испытываю, хуже всего, что можетъ вообразить челов къ. Ежели я стараюсь забыться, то посл забытья раскаяніе еще сильн е и жезче; ежели я стараюсь опомниться, то я чувствую кром раскаянія невыносимый страхъ оставаться съ собой наедин [что] еще тяжеле раскаянія. Въ физической боли есть моменты облегченія; зд сь н тъ минуты, гд я [бы] потерялъ сознаніе своей погибели. Душа моя погибла, во мн осталось одно воспоминаніе о ней. — Всякая перем на была бы благо, — другой н тъ, кром смерти. Ежели бы душа моя безъ посредства т ла могла уничтожить себя, я 1000 разъ уже уничтожился-бы. — Но т ло подло. Оно боится, оно торжествуетъ въ погибели души и не хочетъ потерять этаго наслажденія, но душа возьметъ свое.

И что погубило меня? Была ли во мн какая-нибудь страсть, которая-бы извинила меня, которая бы оставила во мн сильное воспоминаніе? Н тъ ничего. Въ чемъ мои воспоминанія? тузъ, жолтый въ середній, м лъ, папиросы, красныя, с рень[кія], радужныя бумажки, женщины, отвратительныя женщины во всей ихъ сладострастной гадости. Да, это самое тяжелое воспоминанiе. Никакой потерянной части души я не жал ю такъ, какъ любви, къ которой я такъ способенъ. Боже мой, любилъ ли хоть одинъ ч[елов къ] кого-нибудь такъ, какъ я любилъ, когда еще не зналъ женщинъ. —

Я думалъ, что близость смерти осв жаетъ, возвышаетъ душу; 1/4 часа меня не будетъ, и ничего, я также вижу, также слышу, также думаю. Та же странная непосл довательность, шаткость и легкость въ мысляхъ, которая такъ противуположна тому единству ясности, к[акое] можетъ только воображать челов къ. Я сейчасъ за 5 м[инутъ] до смерти, потому что, какъ пробьетъ 8, я убью себя, такъ я сейчасъ пишу, думая вм ст о томъ, что ожидаетъ меня тамъ, думаю о томъ, что Петрушк скучно, что никто не играетъ нынче. Непостижимое созданье челов къ, но для кого онъ непостижимо страненъ? Для самаго ли себя? Стало быть я понимаю себя, понимаю что-нибудь выше себя, въ сравненіи съ ч мъ я непостижимъ и страненъ. Вотъ оно доказательство безсмертія. Кто то вошелъ, я бы желалъ, чтобы это былъ Велтыковъ [?], ему будетъ больно смотр ть на мой трупъ. Виноватъ ли я? Я дуренъ и старался быть хорошимъ, но не могъ, не могъ ни быть хорошимъ, и еще меньше могъ жить и знать, что я дурной. Я — бы умеръ все равно отъ самаго же себя, отъ моральныхъ страданій. И теперь у меня с дые волосы и чахотка. Отчего же было бы не гр шно убить себя моральными страданiями, a гр шно убить пулей. —

Я слыхалъ и читалъ, что самоубійцы со страхомъ ожидаютъ р шительной минуты. Я — напротивъ: я хладнокровно обдумываю, боюсь только ошибиться: не найти въ будущей жизни того, что я ожидаю. Но лучшее, что я могу ожидать, это чтобы за гробомъ не было меня, чтобы я могъ убить свою душу.

* № 5 (II ред.).

<Мн сказали, что см шно жить монахомъ, я отдалъ цв тъ своей души — невинность — развратной женщин . Я ц ловалъ ее и ея руки. Меня оскорбили, я вызвалъ на дуэль. Мн сказали, что у меня н тъ сов сти, что я хочу красть, но это не стоило того, чтобы сердиться. Челов къ, который сказалъ мн это, самъ былъ подлецъ; стало-быть это ничего, т мъ бол е, что онъ сказалъ мн : виноватъ. — Мн мало было этаго: — я думалъ, что я вполн удовлетворилъ требованіямъ благородства, что это забудется. (Какъ будто униженіе, подлость, зло забывается когда-нибудь. Ежели-бы умерла та продажная женщина, которую я ц ловалъ, люди, которые оскорбили меня и вид ли мое униженіе, — я часто желалъ этаго — разв оскорбленное чувство умретъ когда нибудь? Разв мало этаго постоянно грызущаго червя, чтобы желать уничтожиться, изчезнуть, пропасть.) — Мн мало было всего этаго — я продолжалъ жить, находилъ удовольствіе въ жизни.

Я дошелъ до того, что маркеръ оскорбилъ меня, и я унижался передъ нимъ. Тогда только я опомнился на минуту и увидалъ возможность другой жизни, исходъ изъ грязной ямы, въ которой я жилъ и искалъ счастья. —

Меня не остановила гибель лучшаго чувства души, любви, которую я растратилъ на развратную женщину, а грубость маркера. Доказательство, что н тъ ужъ во мн ничего благороднаго, остались подлость, тщеславіе. ->

* № 6 (II ред.).

Мн остается пять минутъ до смерти, и вопросы о томъ, будетъ ли жизнь за гробомъ или нетъ и — съиграть-ли мн еще партію съ Петрушкой? — съ одинаковою силою представляются моему уму... Непостижимое, неестественное созданіе — челов къ!.............