Полное собрание сочинений. Том 03

Министр Шингарёв рисует картину продовольственного кризиса в России... Основной вопрос не нота и внешняя политика, а хлеб: если с вопросом о хлебе не справимся, то не справимся ни с чем. В обострении продовольственного кризиса не малую роль играют распутица и другие преходящие явления. Но главной причиной Шингарёв считает то “печальное явление”, что крестьяне “стали заниматься вопросом о земле”, самовольно распахивают помещичьи земли, снимают с помещичьих экономий военнопленных и вообще предаются аграрным “иллюзиям”. Это вредное, по мнению Шингарёва, движение крестьян “разжигается” агитацией “ленинцев” за конфискацию земли, “партийно-фанатическим ослеплением” последних. “Вредной агитации с дворца Кшесинской”, этого “гнезда отравы”, должен быть положен конец... Одно из двух: либо существующее Временное правительство, облечённое доверием,— тогда аграрным “эксцессам” должен быть положен конец; либо другая какая-нибудь власть.

Милюков. Нота есть не моё личное мнение, а мнение всего Временного правительства. Вопрос о внешней политике сводится к вопросу о готовности к выполнению наших обязательств в отношении союзников. Мы связаны с союзниками... Нас вообще расценивают как силу, годную или негодную для определённых целей. Стоит показаться слабыми,— и отношения ухудшатся... Отказ от аннексии чреват поэтому опасностями... Нам нужно ваше доверие, дайте нам его, и тогда в армии будет энтузиазм, тогда у нас пойдёт наступление в интересах единства фронта, тогда мы нажмём на немцев и отвлечём их от французов и англичан. Этого требуют наши обязательства в отношении союзников. Вы видите,— закончил Милюков,— что при таком положении вещей, при нашем желании не нарушать к нам доверия со стороны союзников, нота не могла быть иной, чем она есть.

Таким образом, длинные речи министров свелись к нескольким коротким положениям: страна переживает тяжёлый кризис, причины кризиса — революционное движение, выход из кризиса — обуздание революции и продолжение войны.

Выходило так, что для спасения страны необходимо: 1) обуздать солдат (Гучков), 2) обуздать крестьян (Шингарёв), 3) обуздать революционных рабочих (все министры), срывающих маску с Временного правительства. Поддержите нас в этом трудном деле, помогайте вести наступательную войну (Милюков),— и тогда всё будет хорошо.

Иначе — уйдём.

Так говорили министры.

Крайне характерно, что эти архиимпериалиотические и контрреволюционные речи министров не встретили отпора со стороны представителя большинства Исполнительного комитета, Церетели. Напуганный резкой постановкой вопроса со стороны министров, потеряв голову перед перспективой ухода министров, Церетели в своей речи стал упрашивать их пойти на возможную ещё уступку, издав “разъяснение” ноты в желательном духе, хотя бы для “внутреннего употребления”. “Демократия,— говорил он,— всей энергией будет поддерживать Временное правительство”, если оно пойдёт на такую в сущности словесную уступку.

Желание замазать конфликт между Временным правительством и Исполнительным комитетом, готовность итти на уступки, лишь бы отстоять соглашение,— такова красная нить речей Церетели.

В совершенно противоположном духе говорил Каменев. Если страна стоит на краю гибели, если она переживает хозяйственный, продовольственный и пр. кризисы, то выход из положения не в продолжении войны, которое только обостряет кризис и способно пожрать плоды революции, а в скорейшей ее ликвидации. Существующее Временное правительство по всем видимостям не способно взять на себя дело ликвидации войны, ибо оно стремится к “войне до конца”. Поэтому выход – в переходе власти в руки другого класса, способного вывести страну из тупика...

После речи Каменева с мест министров раздались возгласы: “в таком случае возьмите власть”.

“Правда” № 40,

25 апреля 1917 г.

Подпись: К. Сталин

ОТКЛИКИ

ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНАЯ ЗАБАСТОВКА

И БАНКРОТЫ ДЕМОКРАТИЗМА

Грандиозно задуманная и великолепно организованная железнодорожная забастовка приходит, по-видимому, к концу. Победа остаётся за железнодорожниками, ибо ясно само собой, что игрушечная коалиция корниловско-оборонческого лагеря не в силах устоять против мощного напора всей демократии страны. Теперь ясно для всех, что забастовка была “вызвана” не злой волей железнодорожников, а антиреволюционной политикой директории. Теперь ясно для всех, что забастовка была навязана стране не железнодорожными Комитетами, а контрреволюционными угрозами со стороны Керенского — Никитина. Теперь ясно для всех, что срыв этой забастовки означал бы вероятную милитаризацию железных дорог и... укрепление власти империалистической буржуазии. Железнодорожники правы, отвечая на недостойную клевету со стороны Керенского — Никитина убийственным обвинением:

“Не мы, гр. Керенский и Никитин, изменили родине, а вы изменили своим идеалам, а Вр. правительство — своим обещаниям, и теперь вновь нас не могут останавливать никакие слова и угрозы”.