Полное собрание сочинений

Люди, проходя, приветствовали друг друга, а некоторые успевали еще перекинуться несколькими фразами, кто о чем: одни о работе, другие – о семейных делах, третьи – об ушедшем лете и о закончившемся отпуске. При виде Калинича некоторые бросали на него любопытные взгляды, здоровались и шли дальше в свои отделы и лаборатории, другие перешептывались и насмешливо улыбались, третьи, которые составляли большинство, были заняты собственными хлопотами и смотрели на него холодно и равнодушно. И только изредка Калинич ловил на себе взоры, преисполненные пытливости и уважения.

Он был несказанно рад, что накануне пообщался с Аней, которая никогда и ни при каких обстоятельствах не теряла веры в него и всегда умела каким-то чудесным образом обратить его внимание на лучшие стороны окружающей действительности, заставить поверить в свои силы и преисполниться оптимизма.

Объяснение с женой обычно действовало на него исключительно угнетающе, вызывало унизительное чувство провинившегося ребенка, ощущение собственной неполноценности и непригодности в обществе. До знакомства с Аней такие объяснения надолго вгоняли его в тяжелую депрессию, и тогда Калинич становился нервным, раздражительным и подолгу не мог ни на чем сосредоточиться. Все валилось из рук, работа не клеилась, все близкие отдалялись от него, и, томимый одиночеством, Леонид Палыч порой уходил в запои. Так продолжалось несколько дней, а потом, устав от водки, он возвращался к трезвой жизни, постепенно входил в колею и вскоре, как правило, наверстывал упущенное.

Но сейчас Калинич шел с высоко поднятой головой, гордый тем, что он совершил, уверенный в собственных силах и бесконечно благодарен Ане за ее поддержку и преданность. Вот такую бы ему жену, да еще и смолоду. Он несколько раз беседовал на эту тему с Аней, но она и слушать не желала о том, что он разведется с Лидой, и они создадут, наконец, нормальную семью, хоть и с явным опозданием. «Мне не нужно чужого счастья. Я не хочу ощущать себя преступницей перед твоей Лидой, перед твоими сыновьями, друзьями, сотрудниками и знакомыми. Да и моя дочь тоже не поняла бы и не одобрила такого поворота в моей жизни. Ведь она помнит, как я любила ее отца, так рано ушедшего в мир иной. Так что давай жить, как есть. Бог сам на верную тропу выведет», – неизменно говорила Аня в ответ на предложения Калинича.

Войдя в лабораторию, Калинич настежь распахнул окно. Не переставая думать о своих жизненных проблемах, он включил компьютер и открыл файл учета выполнения своего планового задания. Углубившись в работу, он забыл обо всем на свете и занялся «подбиванием бабок» – что и когда должно быть выполнено, что есть на сегодня и что нужно сделать в оставшееся время, чтобы успеть к сроку. Оказалось, что все не так уж безнадежно. Конечно, попотеть придется, но шанс имеется. Ничего, он и не из таких переделок выходил. Ведь постановка и проведение его эксперимента – это тот же запой, но только не разрушительный – водочный, а созидательный, творческий. Он постарается выйти из него и на этот раз. Если, конечно, подчиненные не подведут. Он знал по опыту, что в основном они все его поддержат, за исключением, быть может, одного. Но не беда – без одного цыгана ярмарка состоится.

Он всегда доброжелательно относился к людям, никогда не вредничал, не писал начальству кляуз на провинившихся, отпускал подчиненных, когда те отпрашивались с работы, и никогда не заставлял потом отрабатывать каждую минуту. Некоторые сначала садились ему на голову и пытались на нем ездить в свое удовольствие. Но после, когда Калинич, не оказывая давления, просил их поработать в выходные или по окончании рабочего дня, они все же соглашались. Поначалу некоторые пытались отбояриваться под разными предлогами, и Калинич, ни слова не говоря, молча принимался выполнять возложенную на них работу сам. В подобных случаях даже самым отъявленным нахалам становилось стыдно и перед окружающими, и перед Калиничем, и никто потом уже не мог отказать ему в трудную минуту. Леонид Палыч надеялся, что и на этот раз он не окажется брошенным в одиночестве на произвол судьбы. И, как потом оказалось, не ошибся.

В течение всего времени, пока Леонид Палыч был одержим постановкой эксперимента по телепортации, его основная работа, хоть и самотеком, но все же как-то двигалась вперед, а не стояла на месте. Подчиненные плодотворно трудились и существенно продвинулись в направлении, которое он им задал еще в самом начале года. Теперь нужно было состыковать все узлы, отладить систему в целом, и можно будет писать отчет. Калинич воспрянул духом.

Весь день он провел в общении с коллегами, обсуждая фронт предстоящих работ и намечая план на ближайшее будущее. Наконец, Калинич сел за компьютер, чтобы все оформить документально. Неожиданно он почувствовал, что кто-то тронул его за плечо. Обернувшись, Калинич увидел Чаплию, улыбающегося во весь рот. Обычно серьезный и официальный, в этот раз он казался «в доску своим парнем», исключительно коммуникабельным и добрым, как сказочная фея.