Читаем Полное собрание сочинений полностью

Ошарашенный Леонид Палыч плеснул коньяка в свою рюмку и сделал глоток. Обжигающий напиток приятным теплом разлился по усталому телу. Он смотрел на Аню и невольно любовался ею. На его жизненном пути встретилась такая женственная, нежная, привлекательная, умная, мудрая, непритязательная и терпеливая женщина и стала его верной союзницей. Она всегда верила в него, всегда подбадривала и вдохновляла, всегда была первой его помощницей и утешительницей. Ему, мало приспособленному к тяготам жизни, просто несказанно повезло. И что она только нашла в нем, стареющем неудачнике, не способном даже как следует поухаживать за такой чудной женщиной? Что он собой представляет? Рост – не ахти, сто семьдесят пять всего. Впалые щеки, чуть раскосые серые глаза, тонкий, слегка загнутый книзу нос, лысый, сухощавый и немного сутулый, широкий рот и узкие губы. Он встал, прошелся к окошку и обратно, присел на подлокотник Аниного кресла и обнял ее за плечи.

– Анечка, ты такая у меня умница! У нас на начальственные посты сейчас, в самом деле, пролезло множество карьеристов, шкурников и горлохватов. Для них «ни церковь, ни кабак, и ничто не свято»! Как хорошо, что ты обратила на это мое внимание. Что бы я делал без тебя? – прошептал Леонид Палыч и нежно поцеловал ее в висок.

– Леня, уже поздно. Иди домой, голубчик, – прошептала она в ответ. – Сейчас твоя Лида начнет трезвонить. Я терпеть не могу слушать, как ты оправдываешься перед нею.

– Я выключил свой мобильник, – попытался ее успокоить Леонид Палыч.

Аня осторожно убрала его руку со своего плеча и встала с кресла.

– Пора, Леня, – твердо сказала она.

IV

В лаборатории было полно народа. Стульев на всех не хватало, поэтому часть людей стояла. Впереди на двух столах была размещена нехитрая на вид аппаратура, которую намеревался демонстрировать Леонид Палыч. На каждом из столов стоял компьютер с жидкокристаллическим монитором, небольшой аппаратурный блок, склепанный без претензий на эстетику, и металлическая коробка размером с телефонный аппарат, стоявший на письменном столе у входа. Вокруг змеились разноцветные провода, то там, то здесь беспорядочно свешиваясь со стола.

В первом ряду расположился самодовольного вида мужчина лет сорока «с хвостиком» с темно-русыми волосами, аккуратно причесанными назад и тронутыми едва заметной проседью. Это был Сергей Михайлович Чаплия, заведующий отделом времени и частоты, в котором на протяжении нескольких десятилетий трудился Леонид Палыч. Чаплия пришел в сектор, которым заведовал уже опытный научный сотрудник Калинич, и вскоре под его руководством защитил кандидатскую диссертацию. Потом, заведуя сектором эталонов, он защитил и докторскую, «обогнав на повороте» своего талантливого учителя. Сергей Михалыч был в элегантном, тщательно отутюженном коричневом костюме, в белоснежной рубашке и при дорогом атласном галстуке малинового цвета. Справа от него сидел рано располневший молодой человек лет тридцати пяти и под его диктовку что-то проворно записывал в блокнот.

– Все это, Дима, нужно сделать до пятницы и ни в коем случае не позже, – строго сказал Чаплия.

– Постараюсь, Сергей Михалыч, – пообещал молодой человек, закрывая блокнот.

– Никаких «постараюсь». Нужно сделать – и баста. Понятно? – распорядился Чаплия, и посмотрел в сторону стоящего у аппаратуры Леонида Палыча. – Вы готовы, Леонид Палыч?

– Давно, – ответил Калинич, тщетно пытаясь скрыть волнение.

Сергей Михайлович встал и обратился к аудитории:

– Уважаемые коллеги! Ветеран нашего НИИ – старший научный сотрудник, кандидат технических наук Леонид Палыч Калинич попросил послушать его сообщение, которое я хотел бы оформить как внеплановый научный семинар нашей лаборатории. Елену Ивановну я попрошу вести протокол. Вы готовы, Елена Ивановна? Готовы. Так, слушаем Вас, Леонид Палыч.

Леонид Палыч взял в руки указку и, нервно поигрывая ею, словно бильярдным кием, начал:

– Уважаемые присутствующие! Я не собираюсь утомлять вас длинным докладом. Это, собственно, не доклад, а небольшое сообщение, о важности которого я говорить пока не стану. Хочу, чтобы вы сами сделали соответствующий вывод. Речь пойдет о демонстрации действующей установки, осуществляющей передачу материальных объектов на расстояние. Что, Елена Ивановна? Тема? Да, так и запишите, пожалуйста: демонстрация действующей экспериментальной установки, осуществляющей передачу материальных объектов на расстояние. Вот она, перед вами.

– Позвольте, Леонид Палыч, но какое отношение имеет эта установка к тематике нашей лаборатории и института вообще? – перебил его Сергей Михайлович. – О каких объектах идет речь? Какая передача?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии