Полное блюдце секретов

Троица села на предложенные места. Первому, самому старшему по возрасту и, вероятно, по положению, было лет сорок. Строгую прическу, смазанную каким-то блестящим составом, красили седые волосы на висках и челке. Он был облачен в строгий костюм серого цвета и белую рубашку с пристегивающимся воротником; на шее красовался изысканный шелковый галстук. Нижнего белья Белкин разглядеть не смог. На среднем пальце правой руки висел перстень-печатка весьма внушительных размеров.

Сама рука сжимала антикварную трость с рукоятью в виде кошачьей головы. Глазки котейки сверкали, возможно, натуральным изумрудным блеском. То есть вполне представительный видок. Не то что у Казанцева, месяц ходившего в одной рубахе.

Второй гость был помоложе лет на десять. Он был менее разборчив в тонкостях одежды и украшениях, но зато имел более крупные габариты организма.

Третий посетитель, молодой товарищ лет двадцати пяти, совсем уж не знал меры в ювелирных прибамбасах. Их было так много, что Белкин просто не смог заострить внимание на чем-то конкретном. Чем-то товарищ напоминал саркофаг фараона Тутанхамона. Прически как таковой на голове не было, а под спортивным костюмом глянцево-синего цвета угадывалась суровая мускулатура. Товарищ жевал резинку, периодически выдувая пузыри.

Все остальные элементы внешности Белкин решил рассмотреть по ходу разговора.

– Слушаю вас. Хотя для начала давайте представимся.

– Да, – коротко ответил старший и протянул Вовчику визитную карточку.

«Шалимов Борис Сергеевич. Коммерческий директор ТОО „Мотылек"“.

Белкин поднял глаза. Очень приятно. Еще один авторитет. Фамилия была известна Вовчику, хотя живьем он видел директора «Мотылька» впервые. И известна она была вовсе не потому, что «Мотылек» парил на вершине питерского бизнеса. Шалимов, как и убитый Мотылевский (странное совпадение: Мотылевский

– «Мотылек», что-то в этом есть), являлся довольно внушительной фигурой в преступном табеле о рангах. Правда, в отличие от погибшего коллеги, он отошел от непосредственного участия во всяких криминальных гадостях и занялся легальным бизнесом. Но от этого не стал менее авторитетным. Мозги всегда ценились выше грубой силы, а то, что Шалимов держал под контролем такую крупную стаю бойцов и просто сочувствующих, говорило, что мозгами он располагает в нужном количестве.

Года четыре назад, освободившись из мест лишения свободы, Шалим сколотил довольно сплоченную бригаду и взял под контроль пару крупных точек по сбыту наркотиков, применив метод «возгонки и абсорбции», то есть устранив недовольных и подмяв под себя остальных. Одолевая впоследствии редут за редутом, он расширял границы своих владений и охватывал заботой все новые сферы чужой деятельности. Поговаривали, что Шалим весьма умелый организатор и, отойди *он от дел, его группировка, оставшись без лидера, мгновенно развалится.

Впридачу к традиционным способам обработки клиентов, таким как запугивание, покушение и физическое воздействие, он применял и весьма нестандартные. Были известны случаи, когда он «приглашал» для обработки крупных банкиров или предпринимателей психолога-гипнотизера, причем не шарлатана с липовым медицинским дипломом, а высококлассного специалиста если не с мировым, то с достаточно громким именем.

В дальнейшем Шалим пошел по традиционному пути: потихоньку превратился в капиталиста-бизнесмена, с одной – лицевой – стороны, оставаясь бандитским авторитетом и лидером, с другой – теневой.

Белкин, впрочем, знал о Шалимове не больше, чем о Мотылевском. Но один факт был известен ему доподлинно. И увидев визитку своего гостя и фамилию, стоящую на ней, именно этому факту и удивился. Группировки Мотылевского и Шалимова враждовали.

Конечно, любая группировка мечтает занять лидирующее положение, избавившись от конкурента, и ни о какой дружбе и любви между командами не может быть и речи, но наряду с этим всегда существует и джентльменский подход – не лезь в наши дела, и мы не будем лезть в твои; не занимай нашу территорию, и мы оставим в покое твою; не стреляй по нашим людям, и мы не откроем огонь по твоим. И так далее. В любом, даже в самом «гнилом базаре» можно всегда найти компромисс.

Поиски же компромиссов между Мотылевским и Шалимовым всегда проходили крайне болезненно. Может, потому, что они контролировали районы, расположенные по соседству, и пути их пересекались чаще, чем надо, а может, из-за несхожести характеров. Гибкости и расчетливости Шалимова противостояли дерзость и напор Мотылевского. Белкин перевел взгляд на сопровождающих Шалимова.

– Мои замы по экономической линии, – ответил Шалимов за них. – Виктор Михайлович и Денис.

– Слушаю.

– Вам сказали, что мы по поводу Мотылевского?

Вовчик кивнул.

– Перед началом нашего разговора я хочу обратить внимание на пару моментов.

«Красиво излагает, – подумал Вовчик. – Наверняка знает, чем отличаются нудисты от нумизматов».

– Во-первых, – продолжал Шалимов, – о нашей беседе, по возможности, должны знать всего четверо.

Шалим обвел рукой присутствующих.