Полночный прилив

Только не к необычайной сосредоточенности ума некоего Тегола Беддикта.

Иногда единственное решение – самое простое и очевидное. Увидел сорняк между булыжниками – вырви его.

– Бугг!

– Что? – отозвался снизу тихий голос.

– Кто сегодня принимал ставки Геруна?

Седая голова слуги появилась в люке.

– Да вы сами хозяин этого ублюдка! Тербл. Если только он не умер от разрыва сердца… или не покончил с собой.

– Тербл? Вот уж не думаю. Скорее всего, он пакует пожитки. Внезапная поездка на Внешние острова.

– Ему не добраться и до городских ворот.

– Это если Герун охотится за беднягой.

– А вы бы не стали? С такой выплатой?

Тегол нахмурился.

– А самоубийство? Вот теперь я думаю, что Тербл мог решиться – из-за плачевного состояния дел. Неожиданно, конечно. У него, насколько я помню, нет родни. Значит, его долг умер вместе с ним.

– А Герун потерял восемьсот доксов.

– Мелочь. Он стоит пикса, а то и больше.

– А то вы не знаете точно?

– Я образно. Конечно, знаю, до последнего докса. Даже до стриплинга. В любом случае я сказал, вернее, предположил, что не потеря восьмисот доксов разъярит Геруна. Бегство. И это единственный след, по которому Герун не может упрямо последовать – по крайней мере, по своей воле. Значит, Тербл должен покончить с собой.

– Вряд ли он согласится.

– Займись этим, Бугг. До Водоворотов. Найди подходящий труп. Свежий, не высохший. Добудь у Тербла бутылку или две его крови – в обмен на…

– А что будет? Пожар? Кто же совершает самоубийство огнем?

– Пожар случится из-за оставленной без присмотра масляной лампы. Без присмотра – в результате самоубийства. Обгорит до неузнаваемости, увы, а стряпчие под присягой покажут, чья это кровь. У них ведь так принято?

– Вены никогда не лгут.

– Точно. Но могут.

– Верно. Если найдется псих, который обескровит труп и закачает новую кровь.

– Отвратительное дело, Бугг. Хорошо, что займешься им ты.

Морщинистое лицо в люке нахмурилось.

– А Тербл?

– Переправим обычным путем. Он давно хотел завязать. Поставь кого-нибудь в туннеле – вдруг он рванет раньше, чем мы ожидаем. Соглядатаи Геруна будут нашими главными свидетелями. Герун не сможет и пикнуть.

– Стоит ли? – спросил Бугг.

– Выбора нет. Он единственный, кто может меня остановить. Я должен остановить его первым.

– Если он почует, что это вы…

– Тогда я покойник.

– А я без работы.

– Ерунда. Девочки продолжат. Кроме того, ты мой наследник – неофициально, конечно.

– Стоило ли говорить мне об этом?

– Ерунда. Я соврал.

Голова Бугга исчезла.

Тегол улегся. А теперь мне нужен вор. Хороший.

А! Я знаю, кто именно. Бедная девочка…

– Бугг!

Судьба сыграла злую шутку с Шурк Элаль. И дело вовсе не в профессии, ведь мастерство воровки стало легендарным в преступном мире. Трагические последствия ссоры с домовладельцем: защищая свою жизнь, Шурк выбросила его в окно. К сожалению, полет бедолаги был прерван проходящим по улице торговцем. Домовладелец сломал шею. Торговец тоже.

Неосмотрительная самозащита, приведшая к смерти невиновного – таково было обвинение. Половина от четырехсот доксов. При иных обстоятельствах Шурк спокойно заплатила бы штраф, и все закончилось бы. Но поводом к ссоре с домовладельцем как раз послужил некоторый запас золота, необъяснимым образом пропавший из тайника Шурк. Не имея ни докса за душой, она отправилась на канал.

Женщина крепкая, с двумя сотнями доксов она, скорее всего, справилась бы – не зацепись страховочная веревка за спинной плавник трехсоткилограммовой рыбы-волка. Хищник поднялся на поверхность взглянуть на пловца – и снова ушел на глубину, утащив за собой Шурк.

Рыба-волк редко заходит в канал и ест только мужчин. Женщин – никогда. Никто не знает почему.

Шурк Элаль утонула.

Но, как выяснилось, есть мертвецы и есть мертвецы. Шурк и сама не знала, что ее прокляла одна из ее бывших жертв. Проклятие было полностью оплачено и утверждено Пустым Храмом. Так что, хотя легкие наполнились грязной вонючей водой, хотя сердце остановилось и исчезли все признаки работы тела и разума, когда ее в конце концов вытащили из канала, Шурк – облепленная грязью и растерянная – поплелась домой.

С тех пор от нее шарахались все живые, даже преступники и бездомные. Проходили мимо, как будто она призрак.

Ее плоть не гнила, только кожа отличалась нездоровой бледностью, нисколько не пострадали ее реакция и ловкость. Она могла говорить. Видеть. Слышать. Думать. И все это ее не радовало.

Бугг нашел Шурк там, где и предложил искать Тегол – в переулке за борделем. Как и каждую ночь, она прислушивалась к несущимся из окон наверху стонам удовольствия – настоящего или наигранного.

– Шурк Элаль.

Вялый, мутный взгляд уперся в него.

– Я не дарю удовольствия.

– Увы, я теперь тоже. Я пришел предложить тебе контракт от моего хозяина.

– И кто он такой?

– Боюсь, пока не могу сказать. Работа для вора.

– А для чего мне богатства и награды?

– Думаю, это зависит от качеств награды.

Она вышла из темной ниши, где скрывалась.