Полночный поцелуй

Я потерла руки — становилось очень холодно.

— Что-то не похоже, чтобы ты сильно расстроился из-за ее смерти, — сказала я. — Как будто просто потерял любимый молоток.

— Я очень сожалел о случившемся, но, пожалуйста, не ожидай от меня, чтобы я рыдал из-за смерти одного человека. Смерть для меня все равно что дыхание. Она всегда рядом.

— Значит, Люси умерла, и ты выбрал меня?

— Не совсем так. К тому времени я уже решил, что Люси мне не подходит, потому что она… о… она…

Я произнесла это вместо него:

— Она в тебя влюбилась и порвала из-за тебя с Лесом. Она говорила Лесу, что хочет навеки остаться с тобой.

— Да. И к тому времени как она умерла, я пытался от нее освободиться. Велел Моравии передать ей, чтобы она больше не приходила в клуб.

— И еще ты велел Сулейману с Моравией пригласить в клуб нас с Кимберли?

— Да, хотел взглянуть на другие варианты. Но дела опять пошли не так, как я планировал.

— Я оказалась не тем, на что ты рассчитывал?

Он отвел с моей щеки волосы, и во мне все снова затрепетало, как это случалось всякий раз, когда он прикасался ко мне.

— Ты оказалась куда большим, чем то, на что я рассчитывал, Анджела. Я никогда не говорил ничего подобного человеку. Ты первая. — Он провел рукой по моей руке, сунул ее в карман и отступил на шаг. — Вот почему, мне придется с тобой порвать. Я решил отказаться от задуманного «проекта» и от тебя тоже, потому что понял — эти женщины погибли из-за причастности к нему.

— Но если смерть Люси никак не связана с вампиризмом, почему ее тело было обескровлено?

Эрик презрительно фыркнул:

— Мы с тобой знаем, что Люси убил никакой не вампир, но из нас получатся подходящие козлы отпущения. Я считал, что это дело рук ее дружка, Леса, что это не имеет никакого отношения к «Тангенто» и к тому, что мы пытались сделать. А потом напали на тебя и Кимберли, и до меня дошло, насколько опасно обернулось дело.

— Но, Эрик… яд вампира… я не могу пострадать, правильно? В смысле — я же превращаюсь… — Мои пальцы сами метнулись к шее, нащупывая несуществующий шрам.

— Как только обмен ядом прекратится, симптомы ослабнут. Не знаю, как быстро, потому что ген в тебе определенно очень силен. Но поскольку я больше не собираюсь впрыскивать в тебя яд, ты снова станешь уязвимой. Это всего лишь вопрос времени.

— Но, Эрик, я передумала! Я хочу превратиться! Мы должны закончить то, что начали. Ты же хотел уничтожить «Тангенто»?

Эрик резко шагнул ко мне, схватил за руки и стиснул их достаточно сильно, чтобы я вспомнила, как он, будто тряпичную куклу, отшвырнул в сторону мужчину весом в двести фунтов.

— Ты услышала хоть одно слово из того, что я сказал? — прошипел он, губы его растянулись, и я увидела знаменитые клыки, о которых Сулейман упоминал во время нашей первой встречи. Холодный ужас стиснул желудок, но клыки исчезли так же быстро, как и показались. Эрик отпустил мои руки. — Возвращайся к Стиву, запрись на несколько дней, а когда выйдешь, я уже разберусь со всем сам.

— Эрик, ну как ты можешь говорить мне такое после всего, что сказал насчет борьбы со злом? Я хочу тебе помочь, я хочу победить этих негодяев!

— Нет! — закричал Эрик. Мой рот захлопнулся, я попятилась. — Мы должны оставить их в покое! Из-за меня погибли уже двое, и я не допущу, чтобы женщина, которую я люблю, тоже умерла! Я не смогу защитить тебя, Анджела, у меня нет глаз на затылке. Ты оставишь их в покое, Анджела. Ты послушаешься меня!

Мой страх испарился. Я кинулась к Эрику и обхватила его за шею, закрыла глаза и сосредоточилась на том, чтобы передать ему мои мысли. Через мгновение его руки обняли меня, голова опустилась на мое плечо. Я погладила его по волосам.

«Да, я люблю тебя, Анджела. И поэтому должен уйти, разве ты не понимаешь?»

— Нет! Я не понимаю! Совсем не понимаю.

Эрик отошел от меня на шаг, потом еще на один. Его лицо превратилось в маску, все истинные чувства спрятались за ней.

— Да. Это было моим недостатком еще тогда, когда я был человеком. — Он сделал еще шаг назад, и его поглотила тьма. — Прощай, Анджела. Мы больше никогда не увидимся.

Полиция сняла с моей двери печать и разрешила вернуться в квартиру в пятницу утром. Я пошла прямо в свою комнату и вытащила с верхней полки гардеробной чемоданы, решив упаковать как можно больше одежды и книг и перевезти все к Стиву. Поживу у него, пока не найду новую квартиру, а может быть, и вовсе уеду из города. Я была слишком потрясена и оскорблена в лучших чувствах, чтобы загадывать далеко вперед. Мне хотелось уехать из Сан-Франциско, но ведь нужно думать еще и о маме и помогать ей, мало ли что может случиться во время болезни. Но в любом случае жить в этой квартире я больше не собиралась и работать в «ДВУ» тоже.

Я собрала примерно половину чемодана, и тут на меня навалилась уже привычная дневная усталость. Я закрыла жалюзи, легла на кровать и, как это часто случалось в последние дни, заплакала. Казалось, что всякий раз, как мне приходилось чуть снизить темп, приходили слезы.