Полночный час

– За эти двадцать минут злоумышленник должен был войти в дом – неважно как – с помощью ключа или воспользовавшись неисправностью замка, – мы это обязательно выясним чуть позже, подняться в комнату Джессики, начертить рисунок и сделать надпись какой-то неизвестной субстанцией, взятой у вас или принесенной с собой, и незаметно исчезнуть из дома. Хоть мы не знаем, кто это – он или она, неизвестный действовал с достаточной быстротой и сноровкой.

– Вы издеваетесь над нами? – спросила Грейс, сжимая пальцами тонкую кофейную чашечку.

– Нет. Просто уточняю детали и произвожу расчет времени.

– Я думаю, что у него было больше времени, – вмешалась Джессика. – Мы еще поговорили с мамой на крыльце минут пять.

– Пять минут? – Как будто детектив не поверил, что мать может о чем-то беседовать с дочерью на крыльце своего дома так долго в вечерние часы. – А может, дольше? Десять, например, или…

– Нет! – твердо оборвала его Джессика. – Потом я пошла принять душ.

– И вам не казалось, что кто-то находится у вас в доме?

– Нет, мы ничего не видели.

– И не слышали никаких подозрительных звуков? – продолжал допытываться Тони Марино.

– Если б я что-то услышала, то завопила бы во весь голос, а не пошла бы преспокойно в ванную, – с достоинством заявила Джессика.

Грейс уловила момент, когда при взгляде на Джессику у Тони мелькнула на лице добрая улыбка.

Она обрадовалась, что дочь немного взбодрилась.

– Так я и думал. – Тони теперь обращался главным образом к Джессике. – Послание было намалевано на зеркале еще до вашего возвращения, а злоумышленник уже улетучился. Это означает, что он – кто бы он ни был – следил за тобой и твоей матерью и улучил момент, когда дом опустеет. У вас вечерние пробежки вошли в привычку?

Мать и дочь дружно ответили «нет». Грейс пояснила:

– Раза три в неделю, но никак не регулярно. Иногда по будням, иногда в выходные. Лишь тогда, когда у нас появлялось желание.

– А кто об этом знает?

– Не понимаю, что вы подразумеваете?.. – вскипела Грейс.

– Я разрабатываю версию о том, что вы находились под постоянным наблюдением злоумышленника.

Грейс охватила дрожь, а Джессика воскликнула:

– Какой ужас!

– У вас, мои дорогие леди, нет среди косметики масляной жидкости, которой было начертано послание?

– У меня есть масло для ванн, – выступила Джессика. – Я держу его в шкафчике, как раз рядом с зеркалом. Я, правда, ни разу им не пользовалась. Я предпочитаю душ.

Грейс наморщила лоб, размышляя.

– У меня тоже есть такое же масло. И жидкий детский крем. И еще жидкость для снятия грима – она похожа на масло.

– Проверим, все ли на месте? – предложил Тони.

Снова они поднялись наверх. Братья Марино отправились вслед за Джессикой в ее комнату, а Грейс извлекла из своего шкафчика в ванной флаконы, о которых упоминала. В холле она столкнулась с Петер-сом. Он выходил из ванной Джессики с серьезным видом.

– Мы отсняли зеркало. Что еше требуется?

Он обращался к детективам, Грейс была здесь как бы ни при чем. В ванной Стейн еще возился с видеокамерой, выискивал, словно репортер, более удачный ракурс. Тони распорядился:

– Снимите отпечатки с дверных ручек внизу. Ванную оставьте напоследок.

– О'кей.

Петере и Стейн удалились. Их место в ванной комнате заняли детективы. Джессика не изъявила желания войти туда вместе с ними и уселась в спальне на стул в ожидании, когда к ней обратятся с вопросами. Грейс встала на пороге и, таким образом, могла наблюдать и за Джессикой, и за мужчинами.

Используя полотенце, Доминик с величайшей осторожностью открыл шкафчик и извлек прозрачную пластиковую упаковку разноцветных ярких шариков с маслом для ванн.

Этот подарок Джессика нашла у себя в носке на Рождество.

Тем временем Тони потрогал надпись, понюхал жидкость на кончике пальца, потер ее между пальцами. Доминик раздавил масляный шарик, и оба мужчины поморщились, когда вокруг распространился сильный цветочный запах.

– Это не то! – с уверенностью заявил Тони. – Мы бы унюхали такое за милю.

Он перевел взгляд на Грейс.

– Давайте взглянем на то, что имеется у вас.

Грейс протянула ему всю собранную у себя в ванной коллекцию.

Аккуратно сняв крышечку с розового стеклянного флакона с маслом, которым Грейс пользовалась очень редко, Тони капнул на подушечку пальца немного жидкости. Запах лаванды был таким же концентрированным, как и цветочный, но, несомненно не тот, что источала надпись на зеркале.

– Опять осечка, – заключил Доминик.

Тони исследовал каплю детского масла, понюхал.

– Вот оно! – сказал он. – Или что-то похожее. Чтобы убедиться окончательно, надо сделать анализ. Проверь и ты, Доминик. Посмотрим, что ты скажешь.

Доминик коснулся зеркала. Понюхал свой палец, потом то, что было на пальце брата.

– Я с тобой согласен. Нужно проверить, нет ли на флаконе отпечатков.

– Может, он принес средство с собой?

– И такое возможно.

Братья вытерли поочередно руки тем же полотенцем, что уже использовал Тони, когда открывал шкафчик, и шагнули к выходу. Грейс посторонилась, уступая им дорогу.

– Вам понятно, что существует и другая возможность? – обратился к ней Тони.