Полночная страсть

Она снова хрипло застонала и выгнула спину. Николас закрыл глаза, захваченный ощущением небывалого восторга. Наконец-то. Казалось, он погружается в тягучий теплый мед.

Антония была самим совершенством. В ней было все, о чем он мечтал. Она принадлежала ему. Наконец-то.

Рейнло неохотно открыл глаза. В темноте он не мог разглядеть выражение ее лица, но ее хмельной аромат кружил ему голову. Антония теснее приникла к нему, обхватив руками его спину. Ее бедра выгнулись, заставляя Рейнло глубже погрузиться в ее плоть, открывая для него двери рая.

Подняв колени, Антония качнулась навстречу Рейнло. Он замер, пытаясь справиться с собой. Неподвижность грозила свести его с ума.

Николас прерывисто вздохнул и медленно отстранился, наслаждаясь скольжением в шелковистой влажной глубине. Затем, выждав одно сладостное мгновение, сделал выпад.

У Антонии вырвался вздох блаженства. Одним движением бедер, от которого сердце Рейнло глухо заколотилось о ребра, она скользнула ему навстречу.

Мир взорвался светом. Предметы вновь обрели очертания. Рейнло обдало огненной волной. Его тело задвигалось в исступленном ритме любви. Хриплые стоны Антонии воспламеняли его страсть. Сейчас ее наслаждение было для него важнее спасения души.

Она приблизилась к вершине блаженства. Рейнло сказало об этом ее тело.

Их тела сплетались и расплетались. Николас не в силах был остановиться. Кровь его кипела, жгла его огнем.

Наслаждение уже накрывало его колеблющейся волной, когда Антония затрепетала в его руках, издав пронзительный крик. Балансируя на краю блаженства, Рейнло вспомнил о данном обещании. Ему не хотелось выпускать ее из объятий, его одолевало искушение пометить эту женщину древнейшим способом, заявив свои права на нее. Но она доверилась ему.

Скрипнув зубами, Рейнло подавил желание открыть все шлюзы и, когда трепещущая Антония затихла в его руках, резко высвободился и излил семя на ее смятые юбки.

Рейнло рухнул на скамью рядом с Антонией. Грудь его тяжело вздымалась. По телу разливалась блаженная истома. Острый аромат телесных соков в воздухе мешался с запахом озерного ила и пыли, покрывавшей заброшенный летний домик.

Николас ощутил приятную легкость в голове. Ни мыслей, ни желаний, одни лишь животные чувства. Пережитое блаженство ошеломило его, погрузив в океан забвения. Но Рейнло нисколько не возражал. Забвение было для него великим даром. Как и недавнее наслаждение.

Казалось, он медленно выбирается на берег после упоительного плавания. В голове его вновь зашевелились мысли. Антония прерывисто вздохнула, словно тоже только что вернулась из иного мира. Рейнло ждал, что она заговорит, но в душе надеялся, что молчание продлится. Их близость была такой полной, что слова лишь разрушили бы хрупкое волшебство. Ему ли не знать: слова неизбежно означают спор.

Рейнло не хотелось спорить. Он мечтал сохранить в памяти те мгновения, когда держал Антонию в объятиях, зная, что она принадлежит ему безраздельно. Он стремился запомнить ее искренность. Никогда прежде он не встречал женщины, которая искала бы наслаждения с такой открытостью.

Но больше всего он хотел бы испытать эту близость снова. Антония слегка пошевелилась, послышался тихий вздох. Рейнло кольнуло чувство вины. Должно быть, ей больно. Он набросился на нее словно варвар, крушащий тараном ворота крепости. Ему следовало бы стыдиться. Однако он чувствовал себя властителем мира.

Рейнло поднял руку, тяжелую, как каменная глыба, и положил на обнаженный живот Антонии. Ее юбки сбились в складки под грудью. Он даже не потрудился ее раздеть. Он вел себя как настоящий дикарь.

Счастливый дикарь. Антония осушила его до дна. Ни одной женщине еще этого не удавалось.

Закрыв глаза, он уткнулся подбородком в плечо Антонии и глубоко вдохнул. Ему хотелось вобрать в себя ее запах, ставший его наваждением. Этот восхитительный, божественный аромат мешался с легким мускусным ароматом их недавней близости.

«Если бы жизнь всегда была такой».

Бесконечно долго они лежали неподвижно. Рейнло почувствовал, как замирают беспокойные мысли, скованные сладкой дремотой. Антония обхватила ладонью затылок Николаса, словно в неловкой попытке его защитить. Никто никогда не стремился его защитить. Одна лишь Элоиза.

Рейнло испытал удивительное умиротворение. В его беспутной жизни покой был редким гостем, и теперь Николас не спешил его прервать. Как странно, что из всех чудесных даров Антонии самым драгоценным было не ошеломляющее наслаждение, а эта безмятежность.

Рейнло замер, наслаждаясь их тихой близостью, внезапно понимая то, что прежде мешала осознать страсть: дерзкая, непокорная старая дева Антония Смит вовсе не была девственницей.

Открытие потрясло его. Это казалось немыслимым, невероятным.

Ею обладал другой мужчина. Рейнло и раньше догадывался об этом. Но за страстностью мисс Смит скрывалась неопытность, она не привыкла лежать в объятиях любовника.

«Не девственница…»

Не произнеся ни слова, Антония отняла руку от его лица, затем одернула юбки и села. Рейнло невольно почувствовал себя покинутым.