Полночная страсть

И хотя Антония кипела негодованием, низкий бархатный голос маркиза завораживал ее так же, как усмирял беспокойное животное. Она мучительно пыталась подобрать слова, чтобы дать маркизу резкий отпор. Пока продолжалась их словесная дуэль, у нее еще оставалась надежда ускользнуть. Но близость Рейнло, жар его тела, взгляд, полный нескрываемого вожделения, лишали ее мужества. Мысли Антонии путались, ей никак не удавалось придумать колкий, язвительный ответ. Наконец из горла ее вырвался беспомощный глухой стон.

Рейнло склонил голову, на губах его расцвела торжествующая улыбка победителя. В прошлый раз, целуя Антонию, он утверждал свою власть над ней. По крайней мере, сначала.

Антония приготовилась к новому бурному натиску, но поцелуй Рейнло был нежным, как весеннее утро.

Она закрыла глаза, не поощряя, но и не отталкивая Рейнло. В мягком ласковом прикосновении его губ не было ни властности, ни настойчивости. В золотом сиянии солнца это мгновение, полное чистой, незамутненной радости, казалось невинным и безмятежным.

Напряжение отпустило Антонию. Она тяжело привалилась к дереву. Колени ее дрожали. Обхватив Рейнло за плечи, она почувствовала сквозь одежду мощь его мускулистого тела.

Вопреки доводам рассудка, его поцелуи в ту безумную ночь в Лондоне не оставили ее равнодушной. Антония часто вспоминала те волшебные, головокружительные, пьянящие поцелуи. Но этот поцелуй пробудил в ней неизведанные прежде чувства.

Поцелуй прожженного развратника был невинным, как прикосновение крыла ангела.

Скоро, слишком скоро, Рейнло оторвался от ее губ. Медленно подняв голову, он встретил взгляд Антонии. В его черных глазах застыло незнакомое выражение. В них читалась беззащитность, потрясение, восторг и нечто похожее на… нежность.

— Рейнло… — хрипло прошептала Антония.

Что она могла сказать? После этих чарующих мгновений слова казались богохульством.

Она с усилием сглотнула подступивший к горлу ком, пытаясь вернуться к действительности. Жестокой, мрачной, опасной действительности, в которой маркиз Рейнло был воплощением греха, а не мужчиной, что целовал ее нежно и трепетно, будто боясь сделать ей больно. Не мужчиной, чьи губы касались ее легко, едва осязаемо, словно лепестки цветка.

Не зная, как спастись, в отчаянии подыскивая слова, Антония заметила, что выражение лица Рейнло вдруг изменилось. Мягкость и уязвимость исчезли. Она достаточно хорошо знала маркиза, чтобы понять: искренность и нежность поцелуя вызвали у него досаду. Рейнло неохотно раскрывал свое сердце, а поцелуй выдавал чувство куда более глубокое и проникновенное, нежели простое вожделение.

Чувство, которое Рейнло не желал признавать.

Теперь лицо маркиза выражало решимость. Впившись в губы Антонии, он властно раздвинул их языком. Издав сдавленный возглас протеста, Антония попыталась оттолкнуть Рейнло. Но маркиз и не подумал отступить, на этот раз он намеревался взять верх. Казалось, она сражается с громадной, согретой солнцем скалой.

Антонию захлестнул ужас. Она вдруг поняла, что, возможно, упустила свой шанс спастись. Если продолжать бороться, Рейнло остановится, отчаянно твердила себе Антония. Едва ли он захочет взять ее силой — для этого нужно быть законченным подлецом.

И все же даже сейчас, когда настойчивость Рейнло граничила с оскорблением, Антонию неудержимо влекло к нему. Необузданная страсть маркиза отзывалось в ней жаркой волной желания. Коварный голос нашептывал ей, что, если она уступит, в этом не будет ее вины. Ведь Рейнло не дал ей возможности бежать.

Заглушив в себе этот предательский лукавый голосок, Антония снова попробовала оттолкнуть маркиза. Никогда прежде Рейнло не казался ей таким огромным, мощным, несокрушимым. Он еще теснее прижался к ней, не обращая внимания на ее сопротивление. Притиснутая к стволу дерева, она едва могла вздохнуть. А возможно, задыхалась от желания.

Чувствуя, что силы оставляют ее, она не удержалась и ответила на поцелуй.

Язык ее скользнул в глубину рта Рейнло, коснулся нёба, легко пробежал по зубам и задержался на губах. Восхитительных губах, полных и чувственных. О, Рейнло мог бы соблазнить ее одними лишь своими губами.

Должно быть, именно это он и делал. Его руки, сжимавшие ствол дерева, оставались неподвижны.

С глухим стоном Рейнло прервал поцелуй и поднял голову. В его глазах читалось желание, но Антония готова была поклясться: в них таилось и иное, куда более сложное чувство.

— Что случилось? — дрожащим голосом спросила она. Ее сердце сжалось от страха и отчаяния. — Что-то не так?

— Нет, ничего.

Рейнло посмотрел на нее из-под тяжелых век. На щеке его дергался мускул. Сверкающие глаза и покрытое синяками лицо придавали ему дьявольское очарование. Его голос понизился до обольстительного шепота.

— Перестаньте сражаться со мной. Мы оба хотим одного и того же.

Антония вздрогнула как от удара. Ее охватило смятение, замешательство.

— Почему вы сердитесь? Что я сделала?

— В первый раз вы заговорили как глупенькая девственница, Антония. Вы вели захватывающую игру, но пришло время расплаты.