Полночь! Нью-Йорк

– Он безымянный, его привела одна дама, подобрала на улице, но хозяева у бедолаги точно были, это видно по поведению. Дрессировал его профессиональный тренер.

Лео с печалью в сердце подумал о всех собаках на свете, которых никто не забирает из приютов, и на мгновение решил было отказаться от «избранника», чтобы усыновить самого уродливого обитателя «странноприимного» дома. Песик коричнево-рыжей масти подобрался ближе, встал на короткие задние ноги, поскреб передними по стеклу. Он часто дышал, вывалив из пасти язык, как будто улыбался. Взгляд собачьих глаз выражал всеобъемлющую любовь и преданность.

– Вас признали, поздравляю! – Очкарик рассмеялся.

На последние деньги Лео приобрел все необходимое: миски, корм от ожирения, шампунь от блох, резиновые косточки, поводок, матрасик, корзинку – и погрузился с покупками и кокером в такси. Водитель нахмурился, но промолчал и довез пассажиров до места. Лео вылез, свистнул – и пес, вильнув хвостом, соскочил с заднего сиденья на тротуар. На полпути ко входу он вдруг замер, принюхался, огляделся, и у Лео защемило сердце. Выйдя из Райкерс, он тоже опьянел от воздуха свободы и решил сделать все, чтобы лофт не показался собаке темницей. «Понадобится, будем гулять три раза в день, но первым делом кое-что проверим».

Кокер бежал по лестнице, опережая хозяина, поджидал Лео на каждой лестничной клетке и смотрел, как приближается его Человек, со всем возможным собачьим почтением.

Лео открыл дверь, впустил в квартиру нового жильца, и тот заметался из угла в угол, яростно виляя хвостом. Лео поставил на пол в кухне две миски, в одну насыпал корм, в другую налил воды из-под крана. Кокер шумно вылакал все до капли и продолжил исследовать свое новое дивное обиталище, цокая когтями по паркету. Лео спустился на улицу покурить, вернулся и начал подниматься по лестнице – сначала в обычном темпе, а по мере приближения к лофту все медленнее и тише. Преодолев две последние ступеньки, он замер и прислушался. Тишина. Ни звука из-за двери. Он подкрался совсем близко и… улыбнулся, услышав лай.

Лео разбудило мокрое, теплое и колючее прикосновение к щеке. Лекарство, проданное любезным аптекарем, помогло заснуть, хотя совсем боль не ушла. «Ничего, бывало и хуже…» – подумал он, открыл глаза, услышал радостное тявканье и увидел черный нос и розовый язык, мохнатую морду, умные карие глаза, полные любви к новому хозяину.

– Ты что тут делаешь? – спросил он, с трудом вытягиваясь на кровати.

Пес в ответ весело гавкнул и вильнул хвостом, хотя сидел, закопавшись в простыни. Ему хотелось играть, а не беседовать. Ни за что, мы вчера играли целых полчаса!

– Слезай! – велел Лео и указал пальцем на пол. – Нечего тебе тут делать!

Пес одарил хозяина очередным нежным взглядом, и его хвост превратился в подобие пропеллера.

– Я кому сказал, слезай! – Лео повысил голос.

Взгляда кокер не отвел и с места не сдвинулся. Решил, что не уступит ни пяди завоеванного пространства, а когда человек подпихнул его к краю кровати, уперся четырьмя лапами, но хвост не «выключил».

«Не убедил…» – подумал Лео и пошел в душ, дезертировав с поля боя.

В шесть вечера он свернул на Восточную Пятьдесят пятую улицу у стоящего на углу банка «Уэллс-Фарго». Рядом, перед бутиком Вивьен Вествуд[27] и роскошным отелем St. Regis, находилась художественная галерея, до закрытия которой оставалась одна минута. Дворники очистили тротуар от снега, в витрине, в глубоком кресле в стиле Людовика XV, расположилась гиперреалистическая скульптура спящего пушистого кота. На секунду Лео решил, что мохнатик – часть инсталляции, но тот вдруг потянулся и спрыгнул на пол. Скульптура оказалась имитацией кресла, выдающей себя за реальный предмет мебели. Или все наоборот? Со времен Марселя Дюшана и его реди-мейдов мошенники от искусства совсем распоясались. Лео нажал на ручку, но дверь не открылась, и он постучал по стеклу.

– Мы закрыты! – ответил высокий голос.

Он постучал еще раз и услышал шаги, потом откуда-то из глубины появился смутный силуэт и пересек пустое пространство, как на воздушной подушке. Рост – около метра девяноста пяти, вес – сто тридцать кило, экстравагантные (и огромные) очки в золотой оправе с синими стеклами, прядь белокурых (крашеных!) волос падает на лоб, из всей одежды – подобие детского джинсового комбинезона с «художественными» прорехами и «конверсы». Владелец художественной галереи «Le 55» Захария Израиль Вайнтрауб, для друзей просто Зак, не оставался незамеченным (и это самое меньшее, что можно было о нем сказать!) ни на вернисажах, ни на Нью-Йоркском марафоне, который он бегал каждый год в образе Сальвадора Дали, Энди Уорхола или Фриды Кало – к вящей радости зевак и фотографов. Двойник Элтона Джона в размере XXL всем своим видом выражал неудовольствие, пока не разглядел, что за наглец посмел ломиться в дверь в момент закрытия.

Он повернул ключ в замке и распахнул перед Лео необъятные объятия огромных рук.

– Вот это сюрприз! Всем сюрпризам сюрприз! – воскликнул он. – Когда ты вышел?

– Вчера.