Полковник советской разведки

– Я тоже не возражал бы против такой сестренки.

В кинотеатре Тоня смотрела фильм, а Игорь смотрел на Тонин профиль и проклинал тот день, когда Погодин всучил ему дело на «Изменника». Хорош чекист, думал он, втюрился в жену объекта разработки.

Он провожал ее домой пустынными переулками.

– Ты веришь в Бога? – ни с того ни с сего спросила Тоня.

– Не верю.

– Врешь. Все люди верят во Всевышнего, только боятся признаться в этом. Власть у нас такая.

– Посмотри-ка сюда!

Она поднесла к его лицу раскрытую ладошку, и он увидел крошечное распятие, снятое, по-видимому, с шеи.

– Поклянись на Кжешче Пана Иезуса, что Андрей не пойдет под трибунал, если приведу его к вам.

– Когда же ты его приведешь?

– Не знаю точно. Но скоро.

– Я не стану клясться на кресте, но даю тебе честное слово чекиста, что с ним ничего плохого не случится.

– Хорошо. Я тебе верю, – вздохнула Тоня и спрятала распятого Христа в сумочку.

Утром Коршунова послали в командировку в один из отдаленных горных районов. Вернулся он через пять дней, и сразу же направился с докладом к Погодину. Но тот не стал его слушать, а огорошил сногсшибательной новостью:

– Сдала твоя Тонька «Изменника». Раскололся мигом. Агент ЦРУ. Молодец! Будешь поощрен на самом высоком уровне.

– Сдала мужа?\' И где же он?!

– В Москве. Арестован по указанию Центра и этапирован в столицу. Понимаешь, в Штатах взяли нашего нелегала. В данный момент у Центра нет другого материала для обмена.

– Я же ей честное слово чекиста дал, что с мужем ничего не случится!

– Зачем давал слово б…ди?

– Она не б…дь!

– Все бабы б…ди!

Последнее прозвучало как непререкаемый постулат, как приказ, и Коршунов понял, что с начальником спорить сейчас бесполезно. Он горько усмехнулся в душе, вспомнив, что у Погодина есть мать, жена, дочь и две сестры.

– Наплюй и забудь, – продолжал шеф. – Дело сделано. Сегодня у тебя есть задача поважнее. В партию тебя будут принимать. Пришла твоя очередь. И быть тебе на бюро райкома в 17–00. Иди готовиться. Устав почитай, Программу, ну и что там еще. Удачи тебе!..

Коршунов явился в райком злой и взъерошенный. Порядок был такой, что сначала с ним должен был побеседовать кто-либо из секретарей. На столе у секретаря стояла банка с зернами очень модной в хрущевскую пору кукурузы. Игорю было непонятно, что должна была символизировать кукуруза в самом промышленном районе их города, и это еще больше взбаламутило его душу.

– Ты знаешь, в чем сила партии? – спросил секретарь.

Игорь медлил, ибо на подобный вопрос можно было отвечать и так и этак. И тогда секретарь взял из банки одно зернышко.

– Что можно приготовить из одного зерна?

– Ничего.

– Верно! А из целой банки?

– Кашу сварить, – догадался Игорь.

– Правильно мыслишь. Сила партии в единстве и сплоченности отдельных ее членов.

На бюро вначале все шло гладко. Игорь отвечал на вопросы уверенно, четко и подробно. Но вот настала очередь последнего, дежурного вопроса, того самого, после ответа на который кандидату вручали партийный билет.

– Поддерживаете ли вы внутреннюю и внешнюю политику партии?

– В целом – да. Но с политикой партии в области сельского хозяйства я не согласен. Могу пояснить свою позицию. Осенью прошлого года я гостил у тетки в станице. Там колхозники стояли у ларька в очереди за молоком, потому что их скот обобществили, согнали в колхозное стадо. Зимой же этот скот пришлось забить на мясо, так как для него не заготовили кормов. Теперь в станице нет ни молока, ни мяса. Все это было сделано вроде бы с целью искоренения частнособственнического инстинкта в крестьянской среде. Полагаю, что инстинкты не отменяются декретами…

– Довольно! – гневно перебил его секретарь. – Вы, молодой человек, пришли вступать в партию, а сами прёте против ее генеральной линии. Ступайте! Вы не можете быть коммунистом!

Именно этого и хотел Коршунов. Он совершенно спокойно среагировал на истерику, которую закатил Погодин.

Ты раз…бай и засранец! – кричал на него шеф. – Все знают, что Хрущев мудак, но никто не говорит этого вслух, тем более на бюро райкома. Чему тебя учили в твоем долбаном университете?! Запомни одну простую вещь: чекистов, не согласных с политикой партии не бывает. Поэтому на службу можешь больше не ходить. Наши врачи комиссуют тебя по состоянию здоровья. Напишут, что ты чокнутый, но не совсем. Одним словом, в органах работать не можешь, а на гражданке можешь. С учетом того, что ты непьющий, устроим тебя юрисконсультом на коньячный завод… Что же ты натворил?! Все управление ославил. В ЦК про это будут знать… Я тебя ценил и любил, но тут, брат, извини, ничем помочь не могу…