Полкоролевства в придачу

Состояние останков Мак-Аллана не удивило меня, равно как и непонятная нетленность Колло. В Тур-де-Буа к такому привыкаешь быстро. Нам довелось обнаружить кладовую, полную провизии, словно вчера доставленной к столу сьеров де Буа. А за стеной — такую же кладовую, запасы в которой сгнили не меньше века назад.

Я пошел дальше. Шаги отдавались гулким эхом. Казалось, кто-то за спиной шаг в шаг грохочет сапогами, сверлит затылок ненавидящим взглядом, — но готов мгновенно исчезнуть, стоит лишь резко обернуться.

Следующее тело бросалось в глаза не сразу — в трапезной было темновато, а лежал мертвец в густой тени, отбрасываемой дубовым столом. К тому же… Да, сомнений нет — такой плоский, расплывшийся по полу труп может получится в единственном случае… В замке побывал Костолом. Скорее всего тот самый, с которым свел сегодня знакомство Маньяр. Эти твари весьма редки — оттого, вероятно, что слишком мало осталось в Буа существ с нормальным скелетом…

Девственная Мать, да как же они допустили такое! Ладно бы какая-то новая, неведомая тварь, но хорошо известный Костолом, для достойной встречи которого всё было наготове…

Нет, визит Костолома не причина, но лишь следствие. Следствие чего?! Чего??!!

Перевернуть мертвеца удалось с трудом — словно бурдюк с вином, переполненный, но очень тонкий, грозящий вот-вот разорваться. Лицо, лишившись опоры на череп, расплылось уродливой карнавальной маской. Но пышные седеющие усы и косой шрам на лбу сомнений не оставляли — Виайль.

Старый хитрый лис Виайль, не раз уходивший из облав и капканов… Именно он замещал меня во время отлучки. Именно ему пришла в голову блестящая идея вскоре после того, как мы укрылись в Буа, сбив со следа гвардейцев Танкреда: принцессу должен похитить не опальный лорд Арноваль, но бандит Рыжий Эйнис. Бандит, которого мы сами создадим, и чье прозвище заставим греметь на все Пограничье… А означенный лорд, соответственно, выступит доблестным спасителем.

Наверное, в Виайле дремал талант драматурга — и он перед каждым налетом увлеченно расписывал роль Рыжего и заставлял меня учить назубок, чтобы ни речь, ни манеры, ни жесты не выдали человека благородного происхождения, получившего изрядное образование и воспитание.

Виайль, Виайль… Ты-то как опростоволосился, старина?

Я снова вышел во внутренний двор. Мертвая тишина давила на нервы — я предпочел бы ей самые неприятные звуки, зловещее воронье карканье, например, — но над Буа давненько не летали птицы.

Надо было подняться в донжон…

Но я медлил.

Кольцо Разлуки беспорядочно дергалось, натягивая нить, — однако реагировало оно всего лишь на вторую свою половинку…

3

Очередной труп выглядел, как и полагается выглядеть трупу недельной давности. Причина смерти сомнений не вызывала — Ла-Пуэн попросту истек кровью, я нашел его в большом пиршественном зале, пойдя по кровавому следу…

Кровь вытекла из обрубка левой руки. Точнее сказать, судя по характеру раны, — из огрызка. И этим обрубком-огрызком умирающий Ла-Пуэн начертал своей кровью на стене одно слово и начало следующего: НАД КА…

Недосказанность меня не смутила, тайник над камином старый и известный — камень, вынимающийся из стены.

За камнем лежали скрученные в трубку листы пергамента, исписанные мелким почерком Виайля. Но почему они здесь, а не наверху, в покоях? И почему ссылку на тайник дал Ла-Пуэн, а не сам Виайль, которому было приказано не отдавать дневник ни в чьи руки?

Значит, Костолом появился здесь не в самом финале трагедии, когда уже некому стало прикончить медлительную тварь, переползающую через ров? Похоже… На последнем листе аккуратный почерк грамотея-Виайля сменился отрывочными безграмотными записями. Кто написал эти кривые крупные буквы? Левелле? Или сам Ла-Пуэн? Теперь уже не узнать…

Очень хотелось начать с последнего листа. Но я сдержался и начал с начала, торопливо проглядывая записи Виайля. В первый месяц моего отсутствия — ничего необычного. Рейд за свежими продуктами — удачно, без потерь… Через две недели еще один — и опять без потерь… Короткое описание невиданной твари, за которой наблюдали издалека… Вывих ноги у Колло, прошедший без последствий… Рутина. Ничего тревожного.

Дальше я просматривал листы по диагонали, внимательно вчитываясь лишь в упоминания об Иветте. Тоже ничего тревожного. По уверениям Левелле, достаточного сведущего в медицине, беременность протекала нормально. В случае любых осложнений у Виайля был наготове план похищения мэтра Корьена, одного из лучших акушеров королевства…

Лист, еще один… Странно, но упоминания о проводимых Левелле осмотрах прекратились. Без указания причин. Принцесса жива, здорова, кушает с аппетитом, выходит на прогулки — но Левелле отчего-то позабыл дорогу в ее покои… Еще через неделю исчезли упоминания о прогулках. Рейды за продуктами закончились чуть раньше. Не страшно, запасов хватало, но что же так насторожило Виайля, осторожного до маниакальности? Всего лишь возросшая активность тварей леса?