Полкоролевства в придачу

А потом сердце ожило и забилось: да-да-да! Именно тебе выпал хороший конец! Ты заплатил страшную цену, за спиной остались мертвые друзья и мертвые враги, мертвая Изабо… Ты заслужил!!!

А потом ожили ноги, и стремительно шагнули через порог. К Иветте. И к половине королевства в придачу…

Лишь невидимая петля не отпустила горло.

Пожалуй, к лучшему…

Я хотел закричать, – и не смог.

Я хотел зарыдать, хоть давно разучился, – и не смог.

– Арно, милый… – вновь позвала Иветта.

2

Ее голос остался прежним – звонким и мелодичным голосом семнадцатилетней девчонки.

И прежним осталось лицо – лишь тени под глазами стали чуть глубже, да на лбу появилась крохотная вертикальная морщинка.

Остальное же… На остальное лучше бы не смотреть… Но взгляд упорно возвращался к телу, неуклюже задрапированному алой тканью – по-моему, шторой с окна бального зала…

Сейчас у Иветты должен был истекать седьмой месяц беременности… На вид же она переносила дитя… Переносила несколько лет, как минимум. Она и раньше любила сидеть в этом огромном, неудобном кресле, украшенном резным гербом сьеров де Буа на высоченной спинке… Устраивалась на самом краешке, как птичка на жердочке, и говорила, что ощущает незримую духовную связь с предками.

Теперь бесформенное нечто, прикрытое алой тканью, заполняло всё кресло целиком. Даже не помещалось, нависало над громадными подлокотниками. Едва ли ЭТО могло встать, даже сдвинуться с места: из-под ткани расползались в стороны многочисленные отростки – живые, разноцветные, пульсирующие. И буквально врастали в камень стен, пола, свода…

– Арно, милый… Подойди, поцелуй меня…

Кажется, она меня не видела. И, скорее всего, не сознавала, что говорит. Ее устами говорила мерзкая тварь – завлекала, подманивала…

Я сделал коротенький шаг вперед. Затем еще один. Приближался медленно-медленно – сам не зная, зачем.

– Арно, милый…

В комнате было жарко – в камине пылали очень странным фиолетовым пламенем очень странные угли…

Преодолев половину пути от двери к креслу, я остановился. Не своей волей – тело натолкнулось на преграду, упругую и абсолютно невидимую. Усилил напор – преграда мягко толкнула обратно. Я двинулся вдоль нее – в одну сторону, затем в другую… Бесполезно, протянулась от стены до стены.

– Арно-о-о-о…

Нет, меня не заманивают. Глупо заманивать и не пускать…

Голос зазвучал неожиданно – громкий и бесстрастный. Зазвучал у меня в голове.

– Уходи, человек!

И тут же возникло крайне неприятное чувство – словно когтистая лапа залезла в череп и небрежно перемешивает мозги.

Прости, Ла-Пуэн, ты был неплохим летописцем… Но мне совсем не хочется узнать, какие песни пела принцесса, и ЧТО выползает отсюда по ночам…

3

Не знаю, сколько я простоял у прозрачной стены. Чувство времени утратилось абсолютно…

Нет и не было никаких лесных монстров, думал я. Есть один-единственный монстр, но растущий медленно и иначе, чем люди… Сначала отрастивший руки – слепо тянущиеся, ощупывающие мир, невзначай убивающие букашек-людей, оказавшихся между пальцами. Потом ноги, слепо топчущие всё и всех… Потом что-то еще… Чем для монстра – нет, для МОНСТРА – служит, к примеру, Белая Слизь? Желудочным соком? С Прыгучей Смертью всё понятно – блохи, мелкие паразиты…

А мозг зреет здесь. Зреет в чреве Иветты.

– Уходи, человек! – вновь загремел голос в моей голове. – Уходи и никогда не возвращайся! Ты помог мне – и я отпускаю тебя!

У нечеловеческого мозга должны быть нечеловеческие мысли… Кто переводит их в доступные мне слова и выражения? Я сам? Или то, что уцелело от Иветты? Какая разница… Потому что слова – ложь. ЭТО не пускало меня сюда. И не выпустит обратно. Лишь здесь – именно здесь, на верхнем этаже донжона, Он (Она? Оно?) не может дотянуться до меня… Пока не может. Точно так же человек не сможет добраться до шустрой букашки, заползшей ему в ухо…

Но патовая ситуация не продержится долго. Я давно слышал легкий шум на ступенях винтовой лестницы. Что-то неторопливо и уверенно ползло сюда… Щупальце, тонкий отросток, которым Монстр решил поковырять в ухе? Неважно…

Иветта вновь открыла глаза. Вновь заговорила:

– Арно… Милый… Подойди, возьми меня за руку…

Невидящий ее взгляд смотрел куда-то в сторону, мимо меня.

– Я здесь, я с тобой… – ответ наконец прозвучал, но она его не услышала.

Хотелось выть. Звуки на лестнице стали слышнее.

Оставался последний шанс. Вернее, призрак шанса… Я снял с шеи золотой амулет – отнюдь не уверенный, что он сработает. Но помог ведь пробраться в замок… Не знаю, что за магия в нем заключена. Никто не накладывал никаких заклятий на золотую безделушку – она всего лишь висела на шее Иветты в первые три месяца ее беременности.

Медальон пролетел сквозь преграду, словно ее не было. Упал у ножки кресла.