Полюшко-поле

Так думал командующий сухопутными войсками, подъезжая к своей загородной вилле, где он отсыпался и отдыхал после ночной работы.

За зеленью столетних лип огромным патронным ящиком тускло поблескивала оцинкованная крыша с островерхими башенками. Под утренним ветром на шпилях беспокойно вертелись традиционные железные петушки.

При виде этих петушков сердце Браухича замирало. Он забывал обо всех оперативных планах и докладных записках. Военные баталии мигом вылетали из его седеющей головы. Под крышей с железными петушками начиналась иная жизнь. Он, подобно молодому влюбленному, спешил на свидание с редкими книгами и рукописями.

В небогатом аристократе фон Браухиче с юных лет проснулась алчность к собиранию уникальных книг и старинных рукописей. Эта страсть со временем потребовала солидных денег. Половина генеральского жалованья оставалась в букинистических магазинах и антикварных лавках. Это приводило к частым скандалам с нелюбимой женой. Браухич, наконец, потребовал развода. Но адвокат жены ловко повел дело. Страстный библиофил мог лишиться многих редких книг и рукописей. И только назначение Браухича на столь высокий пост избавило его от притязаний старой карги. Геринг пригрозил адвокату, и суд вынес решение в пользу Браухича.

Все старинные ценности фельдмаршал сберегал на своей загородной вилле. Она охранялась эсэсовцами с такой же тщательностью, как и на Бендлерштрассе здание генерального штаба.

Лакированный «майбах» плавно подплыл к парадному входу. Адъютант открыл автомобильную дверцу. Приветствуя фельдмаршала, часовые, как автоматы, привычным движением откинули карабины. Позвякивая шпорами, Браухич поднялся на второй этаж и вошел в свой кабинет, заставленный массивными книжными шкафами и сейфами.

Дубовые полки ломились от книг. Кипы неразобранных рукописей цвета слоновой кости завалили письменный стол и все подоконники. Книги — в деревянных и кожаных переплетах, в бархатных и шелковых, в простых пестрых ситцевых и без переплетов, уже покрытые зеленоватой плесенью и темными пятнами, с обгорелыми заставками и страницами — безмолвно лежали на венских креслах и диванах.

Посреди кабинета на персидском ковре громоздились пахнущие сосновым бором добротные ящики, присланные Браухичу из многих оккупированных городов. Ящики еще не были разобраны и поэтому сулили ему всякую приятную неожиданность. О, эти минуты поисков! Как они возбуждали и радовали! Он любил опускать руку в какой-нибудь ящик и потом вынимать оттуда жемчужину за жемчужиной.

С тех пор как германские войска перешли чужие границы, библиотека фельдмаршала обогатилась тысячами редких книг, а рукописные фонды буквально разбухли. Его доверенные люди заглядывали в книгохранилища старинных университетов, брали под контроль букинистические магазины и антикварные лавки.

На все текущие к нему бесценные сокровища Браухич смотрел без угрызения совести, просто как на трофеи войск. Разве не генеральному штабу принадлежала главная заслуга в беспримерном, победоносном шествии немецких армий?! Труды и старания начальника сухопутных войск не пропали даром. Так, германским трофеем оказалось австрийское золото. Да что там Австрия! Богатства двенадцати оккупированных стран поделили между собой Геринг, Крупп и его давний друг Тиссен с прочими магнатами Рура и Рейна, а он, Браухич — стратег Великой Германии, довольствуется только субсидиями фюрера да этими ящиками с книгами и рукописями.

Но когда фельдмаршал окидывал взглядом свою библиотеку, он чувствовал, что и на этом фронте он выиграл одно из крупнейших сражений. Берлинские букинисты, не задумываясь, заплатили бы совершенно баснословную сумму за это уникальное собрание…

Он опустился в глубокое кресло и, придвинув аккуратный сосновый ящик, взглянул на портрет Фридриха Великого. Удивительное внешнее сходство с прусским королем всегда вызывало у Браухича чувство гордости.

«Ну-ка, на счастье…» — подумал про себя фельдмаршал и, порывшись в ящике, потянул, как лотерейный билет, какой-то плотный листок. Браухич затаил на секунду дыхание. Это было пожелтевшее от времени письмо, и он сразу узнал почерк Наполеона I.

Фельдмаршал поправил пенсне. Но старческие веки отяжелели, буквы слились. Он зевнул и моментально стал похрапывать.

В полдень его разбудил телефонный звонок Гальдера:

— Господин фельдмаршал, в два часа дня совещание у фюрера. При всех успехах на Восточном фронте потери наши растут, партизанская война разгорается. Необходимо думать о будущем. Как вам известно, генерал Мюллер разработал проект организации русской освободительной армии — РОА. Все готово, господин фельдмаршал. Остается только заручиться согласием фюрера. Если вы не возражаете, я при первом удобном случае попытаюсь решить этот вопрос. Кейтель и Иодль, как успел выяснить Мюллер, окажут нам поддержку.

— Окажут? — спросонья переспросил Браухич.

— Совершенно точно. А все остальное я беру на себя.

— У меня возражений нет. — Фельдмаршал с досадой разглаживал рукой помятое письмо Наполеона I. «Не плохое ли это предзнаменование? Как же я так неловко заснул?»