Полюби меня(СИ)

Дверь тут же открылась, и я зашла внутрь по мраморной тропинке, выложенной среди криво подстриженного газона. Всегда поражалась, как в доме молодоженов роскошный стиль совпадает с традиционными деревенскими мотивами. Колонны и грядки с огурцами, мрамор и вертлявый жестяной петух на крыше. В общем, тетино изящество на глазах боролось со вкусами ее нового супруга.

- Ну, давай, давай! Что здоровяк, руки отрастил, а в корзину попасть не можешь? - звучал задорный смех Дедушки. Так мы, шутя, называли Вериного супруга, потому как он был на 15 лет ее старше, а также носил усы. Я пошла на шум голосов и увидела своего двоюродного братика безнадежно промазавшего мимо подвешенной корзины и Игоря Владимировича, держащегося за бока от хохота. По началу, Федор прохладно относился к своему новому папочке, но постепенно оттаял и даже подружился с ним. Жара, держащаяся весь июль, немного спала, но солнце все равно немилосердно жгло землю. В шортах и майке было комфортно, хорошо, что карате и танцы сделали мои ноги практически идеальными, и я могла позволить себе носить короткое.

- Кира! - воскликнул брат, поднял меня и покружил на руках. Лишь недавно ему исполнилось 17 - а он уже почти догнал по росту и ширине плеч Александра.

- Вера дома? - спросила я.

- Есть готовит - синхронно ответили мужчины и поглядели друг на друга, улыбаясь. Дабы не нарушать трогательный момент отца с сыном я шмыгнула в дом, из которого тянулся запах жареного мяса. В коридоре я разулась и сразу попала в большую кухню, выполненную из дуба в деревенском стиле.

Вера стояла спиной ко мне, мешая скворчащее мясо в сковороде. На ее стройной талии был завязан фартук. Развернувшись и увидев меня, она сразу улыбнулась. После замужества она почти перестала использовать макияж и теперь выглядела несколько бледновато, но моложе. Мы почти не общались с тех пор, как я вернулась из Петербурга. За это время Вера стала меньше походить на дикую пантеру и больше - на домашнюю кошку. Это не могло не радовать, ушла какая-то резкость из ее движений, их с мамой сходство еще заметней усилилось.

- Садись, садись. Диеты - это хорошо, но что то ты пере худела, ребенок мой. - Она наложила мне полную тарелку дымящегося еще мяса с тушеным картофелем. Я неспешно принялась за еду, больше из уважения к ней, чем от голода, хотя готовила Вера очень и очень вкусно.

- Какие новости о Наде? -Имя это слетело с ее губ легко и небрежно, раньше, пока мы не были уверены, что мама жива, мы боялись его произносить.

- Все также, ждем. - письмо должно было вот вот прийти, но не только о нем шла речь. Мы ждали сентября, дня коронации Аэрто, Александр должен будет присутствовать на коронации в Октавии, он и меня обещал взять, чтобы дать возможность увидеться с мамой. Мысль о том, что может быть меньше чем через две недели мой любимый должен будет навсегда уехать в Октавию, я гнала прочь.

- Что-то случилось? Ты после той поездки в Петербург сама не своя, - Вера смотрела на меня взволнованно, она назвала меня детским прозвищем, к которому прибегала очень и очень редко - утенок, я волнуюсь.

Да, меня, Киру Белову, грозу офисного планктона и правую руку главы оппозиции в далеком северном государстве в детстве называли утенком. Просто волосы у меня тогда были почти желтые.

- Не знаю, как сказать. - На секунду я задумалась, пытаясь правильно подобрать слова - Я безнадежно и безответно влюблена.

И вот фраза была сказана, она упала бетонной плитой с моей души. Вера пока не понимала всей трагичности моей ситуации, но сняла фартук, открыла окно и крикнула все еще играющим мужчинам

- Эй там! Еда готова, мы с Кирой пойдем наверх, щебетать о своем, о девичьем.

Затем она достала бутылку красного вина, Федор, увидев ее действие сквозь широкое окно, возмущенно крикнул:

- Что у вас там за разговоры такие, что пьянствовать решили?

Он очень негативно относился к любому проявлению нездорового образа жизни и пытался яростно блюсти мать.

- Вер, действительно, я же за рулем.

- Останешься у нас, жизнь в своем доме имеет преимущества. Места, хоть отбавляй.

- А если я вдруг понадоблюсь Александру?

Ее иссиня-черные брови поползли вверх, зеленые, цвета летней листвы глаза хитро прищурились:

- Во-первых, у тебя законный выходной. Во-вторых, помниться, он уже как-то приезжал за твоим нетрезвым телом после моего девичника. Если ты настолько ему нужна, сам и заберет.

И она, пританцовывая направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. В одной руке она держала бокалы, в другой бутылку с вином из которой с хлопком уже вытащила пробку. Мне осталось достать сырную нарезку из холодильника и идти за ней.

Мы устроились на полу с пробковым покрытием, включили какую-то фигню для медитаций, у веры была тьма разных дисков подобного рода, разлили вино по бокалам. Комната была маленькая, но светлая, почти пустая, если не считать двух мягких пуфов и столика с ноутбуком. Вера называла ее кабинетом, но чей он был, и чем там можно было заниматься, я не знала.