Полюби Меня (СИ)

— Ну-ну, Мими, девочка, это не вежливо. Значит то, что значит. Или вы и вправду уверили себя в неловкости своей матери? Смерть в результате несчастного случая? Я бы о вас лучшего мнения, Кира.

Словно вняв словам, псина зевнула и замолчала, принявшись внимательно слушать. Болонка, точная копия той, что я видела у доме у Хелен.

— Чего вы хотите? — тихо спросила я, хотя внутри кричала. Ублюдок! Кусок собачьего дерьма. Какое отношение он имеет к маминой кончине?

— Поговорить, Кира. Просто поговорить. В каком-нибудь уютном местечке. Здесь же так много чудесных кафе и ресторанов. Или можно поехать ко мне в гостиничный номер. Там нам никто не помешает. — он положил тяжелую словно кирпич ладонь мне между лопаток, намекая тем самым, что от предложения мне не отделаться.

— В кафе, — сказала я, изо всех сил стараясь выглядеть невозмутимо. Если то, что он сказал о моей маме правда… Хорошо, что у меня с собой хоккейная клюшка.

— К сожалению не вам решать. — усмехнулся он, будто не спрашивал мгновением назад, где нам лучше поговорить. Адам Дарк — старший из аристократического семейства двигался с легкостью и отличался манерностью, словно выступал на сцене. Манерность эта виделась мне показной, потому что в глазах, столь похожих на глаза Александра царила зимняя стужа. Мертвая, жестокая и очень опасная.

Он кивнул, и из неоткуда появилась пара мужчин и женщин, окруживших нас, словно щит. Они не выглядели горами мускулов, но уверена, любой положит меня на лопатки, стоит мне попытаться вырваться.

— Кстати вы очень похожи на свою маму, — слова Адама заставили меня сжать зубы чуть плотнее — она тоже до последнего вела себя с достоинством. Даже, когда я начал ее топить, как бракованного щенка.

* * *

Всю дорогу до гостиницы Адам мило болтал об архитектуре города, о том, что в последний раз был здесь в восьмидесятых, и восхищённо отмечал, что город разросся и похорошел. Он рассказывал что-то о современном искусстве и грядущей выставке, которую мне непременно стоит посетить, периодически подсовывая лакомства своей собачонке, которая была единственным свидетелем нашего разговора. Телохранители ехали в другой машине.

— Раньше Аэрто приобщал меня к искусству, теперь вы. Собрались на мою неразумную голову, — старательно поддерживала беседу я, хотя внутри холодела от ужаса. Он убил маму и спокойно признал это. Адам взглянул на побелевшие костяшки пальцев. Я все еще сжимала в руках клюшку. Читала я как-то правило, написанное одним русским драматургом: «Если на стене висит ружье, оно обязательно должно выстрелить». Хотела бы я «выстрелить» этой клюшкой, но чувствую, что попытаться напасть с ней на Адама, тоже самое, что идти на тигра с перочинным ножиком.

— Искусство спасет мир, — уверено произнес он, — Даже такие идиоты, как Аэрто прекрасно это понимают. Ох, не смотрите на меня так удивленно. Я как и половина знати считаю Аэрто конченным придурком. Но его пороки, лень и любовь к женщинам — это прекрасный механизм управления им.

— Аэрто — жених вашей сестры.

— Два уродца друг друга стоят, — Адам рассмеялся. Собачка подхватила смех. — Ох, ладно, я знаю, что вы подружились, когда были в Октавии. Не расскажете, как нашли подход к ней? Я годами пытался, но безуспешно.

— Одинаковый вкус к одежде.

Сомневаюсь, что Адаму на самом деле есть дело до того, какие нас с Аэрисой связывают отношения. И к лучшему. Чует мое сердце, не обрадуется он плану сестры по возрождению октавийского престола.

Машина остановилась возле фешенебельного отеля. Конечно же, для итхиса только самое лучшее. Адам галантно подал мне локоток, который я приняла. Меня била мелкая дрожь, тошнило от прикосновения к нему, но я сглотнула слюну и поднялась с ним на верхний этаж в люкс. В комнате я сразу села на кожаное кресло, потому что ноги не очень хорошо меня держали. Край сознания царапнула мысль о том, что сейчас открывается регистрация на мой рейс в Сидней. Быть может, решись я на побег вчера — у меня бы это удалось. Адам достал два бокала, плеснул мне и себе виски на дно. Он пил не торопясь, смакуя напиток. Я к нему не притронулась.

— Почему вы не засыпаете меня вопросами, Кира? Не кидаетесь с истерикой, не пытаетесь выцарапать глаза. Любопытно, любопытно.

Я пожала плечами, не говорить же ему, что инстинкт самосохранения просто вопит, что этот мужчина опасен. Что реши он, что я ему без надобности, я не выживу. Ему что-то от меня нужно. Догадываюсь, что это что-то связано с Александром.