Полюби меня

И дракон вдруг взял меня за руку — не бесцеремонно, как обычно, а бережно поместил между своих худых ладоней. Я застыла, не зная, что делать. Настолько это целомудренное и романтичное касание было не похоже на все, что я видела от Гордейна.

— Ты очень смелая маленькая иномирянка, — сказал Гордейн, неожиданно коснулся моей руки губами и отпустил. — И даже если ты не вернешься ко мне с порталом, я рад, что был рядом в эти дни… — отпустил мою руку и искоса лукаво посмотрел на меня. — Хоть ты и переставила зеркало в кабинет, недотрога!

Я улыбнулась ему.

— Тебе спасибо, Гордейн! Хоть я и предпочитаю открытую игру… — Подумала и добавила: — А не зеркало ли случаем ищет Край?

— Все может быть… — опустил глаза Гордейн.

Глава 13. Обретение

Следующие три дня я прожила как во сне. В страшном сне, где вроде бы не происходит ничего ужасного, но ты всей кожей ощущаешь опасность. Сне, в котором тебе противно, потому что не знаешь, как поступить правильно, и сомнения рвут на части.

Впрочем, это был не сон, а реальность. И самым противным в ней была я сама… Я сходила с ума, не понимая, правильно ли поступаю. Вроде бы решила, что должна отправиться за порталом ради спасения нас троих — себя, Альберта, Гордейна… Но неужели только так я могу изменить ситуацию? Не правильнее ли рассказать все Альберту? Ведь между нами пролегло доверие! Ведь не зря я ощутила его понимание и бережное самоотверженное отношение… Нужно ли все это? Может, любовь уже зародилась в наших сердцах, и мне следует быть с ним? Разделить с ним все тревоги… А освободить Гордейна и найти портал мы сможем и вдвоем! Даже проще, если все станет прозрачно…

Но с другой стороны был Край, который готов рисковать жизнью, чтобы помочь мне. Отказаться — значит подвести его, сдаться. Да и кто знает, что ждет Гордейна, если открыть Альберту правду. Что ждет их обоих!

Порой я проклинала свое решение сотрудничать с ними. Ведь, наверное, честнее и легче поступать, как Альберт. Он предложил мне простой вариант — полюбить или умереть. И сам идет к тому же. Не лучше ли так…

Душа рвалась и металась. Я чувствовала себя отвратительно. И еще отвратительнее была мысль, что придется лезть в подземелье. Противно от того, что я боюсь… Что одна мысль об этом вызывает ужас, в голове встает образ искаженного холодной яростью лица Альбизы и боль, пережитая там. И хочется сдаться, так и не попытавшись.

К тому же я совершенно не понимала, кому и насколько стоит доверять. Альберт теперь казался самым прямым и понятным. Но кто знает, вдруг Гордейн прав, и вся его обходительность, откровенность и нежность исчезнут, как ушли чувства Стасика ко мне. Да и Край… Казалось бы, ему стоит доверять безоговорочно, и я доверилась, насколько могла. Но кто знает, что ему нужно на самом деле. Ни он, ни Гордейн не сказали мне правду, за что его поймали. Какой именно артефакт он хотел найти… А на предположение, что это зеркало, пройдоха лишь загадочно улыбался и просил на всякий случай ничего не говорить Краю.

Я запуталась в этих интригах и была противна самой себе. Эти трое просто разрывали мои мысли, заставляли метаться.

Гордейн обговаривал со мной детали «операции», а Альберт тщетно пытался узнать причину моей тревоги. Он видел ее, спрашивал, в чем дело… Но не давил, встречая уклончивые ответы, что меня волнует вся ситуация в целом. И мне становилось только противнее от его заботы, внимания и корректности.

А еще он трогательно ухаживал за мной… Каждое утро я просыпалась с тонким ароматом в комнате и находила глазами новый шикарный букет ранее не виденных цветов. Все они были настоящие, не иллюзорные. По словам Гордейна, некоторые цветы привозили из отдаленных уголков страны. Альберт водил меня гулять в самые красивые места возле замка и всегда был безупречно галантен, не позволяя себе и тени прежней напористости и грубости. Мечта, а не мужчина… Но на душе скребли кошки, я замыкалась в себе и украдкой смотрела не него.

…И не могла насмотреться. Что бы ни произошло вначале, теперь он стал мне родным. Казалось бы, чего еще искать…? Отдаться и забыть обо всем.

На третий день тревога и предвкушение ужаса подземелья стали невыносимыми. Порой у меня открыто тряслись руки, а Альберт, вздыхая, спрашивал, в чем дело, и… принимал уклончивый ответ. Гордейн же не вылезал из зеркала, видимо, опасаясь выслушать очередной поток моих сомнений.

Вечером Альберт пригласил меня на ужин в необычное место. Взял за руку, улыбнулся и сказал:

— Пойдем.

И на душе вдруг стало лучше. У нас есть еще один вечер. И в этот вечер я могу быть с ним. Куда бы он меня ни повел, я запомню на всю жизнь его необычные глаза-хамелеоны, его строгие черты… И если погибну в попытке добыть портал, последним, что прозвучит в моем разуме, будет его глубокий голос… Ради этих воспоминаний стоит отринуть все и прожить один вечер здесь и сейчас. Может, других вечеров уже не будет…