Полёт шмеля

Если сумрачен поэт,
Да еще не жрамши,
Сочинит тогда сонет
Вроде простокваши.

* * *

И утро настало, кажись.
Людмила! за рифму держись!
И если стишок ни о чём,
То это тебе нипочём.

* * *

Я влюблённым юнцом пробивался
Через стены, фонтаны, «Березку»…
Хоть я с местной фарцою якшался,
Но не пил с нею модную водку.
Вот и кончилась юность златая.
Натеревши мозги до мозолей,
Я прозрел: есть ментальность другая —
Незаметные дедушек роли.

* * *

Священный город! На ночь глядя,
Воспринимаю я тебя!
Ты – камень в сердце! Ты – отрада!
Ты – стройный. Ты в душе, как рай.
Душа и сердце у поэта
Не спят, судьбе наперекор.
И белый цвет из кучи света
Леплю я нежно до сих пор.

* * *

Не хочу ни секса, ни сакса, ни Стикса, ни даже блуда.
Мой вулкан притомился, дымится во льду ментально.
Не хочу быть ни лузой, ни дивой, ни даже Иудой.
Я как древо у джинна в зигзаге. Стою под флагом.

* * *

В преддверии любовного цунами
В душе неразбериха и бедлам.
Блудить не стану. Я грешу стихами.
И убиваю строчкой наповал.

* * *

Если тебя не коснулась беда,
Значит, не будет поры ограбленья.
Мистика зла. Пролетают года.
Рыщет беда. Экономь все движенья.

* * *

Я на берег, на левый, выйду.
И увижу: твой берег – правый.
Переплыть к тебе что ли смело?
Или просто причёску поправить?

* * *

Уткнись, мой друг, прям в Космос мне покрепче!
Увидишь там рельефы мирозданья!
(Там много есть, чего в картинах нету)
И навсегда застрянешь в начертаньях!

* * *

Потерявши ясно-сокола,
Я в полынь пойду пешком.
Ох, ты травушка высокая!
Я отдамся нагишом.

* * *

(Анатолию Цепину, с пламенным приветом из черного списка):

Увидя цель, залез на скалы,
Повис Тарзаном над мостом.
Он молодым был обезьяном,
Хоть не размахивал хвостом.
Он альпинист был в рваных кедах,
Фотограф ловкий, хоть без брюк.
Он молодой был непоседа.
И – чуть не наступил каюк.
Но в щель засунув свои пальцы,
Попутным ветром увлечен,
Он жив остался. Вот ведь мастер!
Хоть голый, но как чемпион!

* * *

(Игорю Белкину, с очередной пародией из ЧС):

Не лезу с Музой на Парнас.
Я сам – почти как гильотина.
Я словом бахаю в Пегас,
А не в промежность или спину.
Не лобызаю всех подряд
Своей расхлюстанною лирой.
Рифмую я, едрёна мать,
Как топором. Но вот сатиру
Я не люблю. И критик бл@дь
Пускай не лезет поправлять.
Его я в черный список кину,
Чтоб не мешал шедевр писать.

* * *

(снова ему, снова оттуда):

Если ты правозащитник,
Елы-палы, чья-то мать
Бурей гнева так покроет…
Что за грош начнёшь писать.

* * *

(ему же, оттуда же):

Моя страна полна поэтов.
Горланят, брань идет чрез рот.
Эх, воскресить бы нам комбатов
И перетрахать весь народ.

* * *

(и снова – ему же, из того же места):