Полёт феникса

Ранним утром в час Кролика, когда рассвет только занимался над горизонтом, длинная змея похоронной процессии медленно поползла от дворцовых ворот через полгорода к западным вратам Чёрного Воина. Носилки с гробом в знак особого почтения не катили на колёсах, а всю дорогу несли на руках сотни носильщиков, время от времени сменяя друг друга. Я шагала сразу за гробом, возглавляя женщин дворца, а Тайрен был сейчас где-то там впереди, во главе процессии, вместе с ближними сановниками, священниками и многочисленными служителями, нёсшими белые траурные фонари, знамёна и зонты, носилки с поминальной табличкой и жертвенные сосуды. За ними медленным шагом ехал конный гвардейский отряд, и слуги несли и везли всё, что покойный император унесёт с собой в могилу, включая кареты и паланкины, которыми он пользовался при жизни. Похрустывал под ногами жёлтый песок, которым посыпали весь путь от дворца до Лучезарной гробницы, вдоль улиц стояли на карауле гвардейцы из всех дворцовых гвардий. Через некоторое время, когда траурная процессия под низкий неумолчный рёв труб и звон похоронных гонгов вылилась за пределы городских стен и прошла изрядную часть пути до гробницы меж холмов, гвардейцев сменили солдаты из ближайшего гарнизона. Но всё так же толпились по обочинам люди всех возрастов в скромных тёмных одеждах и белых траурных повязках на головах. Должно быть, проводить моего бывшего супруга собралась не только столица, но и все её окрестности.

И то сказать, не каждый день императоров хоронят.

Лучезарная гробница, в которой мне до сих пор не доводилось бывать, оказалась не каким-то одним, пусть даже грандиозным сооружением, а целым некрополем. Процессия проползла через огромные ворота из трёх арок и двинулась по широкой аллее между неизменных кладбищенских кипарисов и кедров и колоссальных каменных фигур, стоящих вдоль всего пути на расстоянии нескольких метров друг от друга. Фантастические животные — драконы, цилини[2], лудуни[3] — соседствовали с вполне реальными и узнаваемыми львами, слонами, лошадьми и верблюдами, установленными попарно, друг напротив друга. Ближе к концу статуи животных сменились статуями людей: воины воинственно сжимали рукояти мечей, чиновники почтительно склоняли головы, увенчанные высокими шапками согласно рангам.

Аллея привела к высокому и просторному погребальному храму, с крышей из жёлтой черепицы, поддерживаемой красными колоннами. За ней начинался ряд высоких курганов, каждый из которых скрывал могилу либо императора, либо его родственника. Если пройти дальше, то можно было найти и могилы особо отличившихся приближённых, удостоенных чести быть похороненными рядом со своими владыками, но мы туда не пошли. Процессия остановилась у свежего кургана, насыпанного поверх недавно построенной гробницы. По обе стороны открытого входа стояли две каменные стелы, с фигурками драконов на вершинах, и ещё одна стела на спине каменной черепахи венчала насыпь. Я невольно задумалась, были ли тексты с восхвалением покойного высечены после известия о его смерти или ещё при его жизни? Может быть, даже и утверждены им. Но уж дату смерти после даты рождения на самой верхней стеле точно поставили совсем недавно.

Вспыхнули заранее приготовленные фонари и факелы. Носильщики сменились в последний раз, и гроб внесли внутрь гробницы. Служители и мы с Тайреном тоже вошли внутрь, остальной двор остался снаружи, опустившись на колени прямо на холодную зимнюю землю и совершая одновременные поклоны. Оказавшись внутри, я с невольным любопытством огляделась. Туннель, ведущий в гробницу, был облицован белоснежным мрамором, сама погребальная камера была внушительных размеров залом — снаружи курган показался мне меньше. Отсветы огня заиграли на золотых драконах, украшавших купол. Гроб поместили на богато украшенный постамент, инкрустированный драгоценными камнями. Снова запылала жаровня, в огонь полетели благовония, все кланялись, пока священнослужитель заклинал душу покойного не выходить из гробницы и не карать живых без вины. После того как я рядом с Тайреном отбила десяток поклонов, мне пришлось выйти — остаток обряда сын Дай-цзана должен был довершить в одиночестве, не считая священника. Потом ещё были возжигания свечей и благовоний на небольшом алтаре у входа снаружи, возлияния вином и чаем, и наконец к кургану подтащили большую каменную плиту, закрыв ею вход. Ждавшие где-то в стороне и невидимые до сих пор работники принялись забрасывать плиту землёй, сравнивая её со склоном кургана и навсегда отгораживая бывшего императора от мира живых. Последним аккордом Тайрен достал из носилок принесённую из дворца табличку с именем отца и торжественно поместил её в храм, рядом с табличками его предков. После чего пришлось трижды поклониться уже ей.