Полигон богов

Оторвав от помоста взгляд, я стал осматриваться в поисках негодяев. Если я правильно понял, главный из них сейчас стоял на верхней ступеньке помоста и о чём-то говорил с серым слугой. Чуть выше барона застыли двое верзил с обнажёнными мечами. На помосте возле виселиц я увидел палача и стоявшего рядом с ним рыцаря, полностью закованного в железо. Помост окружали стражники с копьями. Невдалеке виднелся хорошо вооружённый конный отряд Человек шестьдесят, видно наёмники барона

Сам барон являл собой широкоплечего и очень толстого человека, одетого в ярко-красный камзол. В глаза бросалась толстая золотая цепь, висевшая на груди. Обвисшие щёки, маленькие глаза и грубое лицо, на котором были выписаны все человеческие пороки, — всё это вместе напоминало поросячье рыло. Тем временем серый подошёл к мальчишкам и впился в них взглядом. Ребята начали трястись и дёргаться. «Вот откуда у них такие затравленные лица, — подумал я. — Видно, это он проделывал не раз!»

— Что ж вы, сволочи, над детьми издеваетесь?! Я вас сейчас урою, суки! — Кровь ударила мне в голову и будто горячей волной захлестнула меня. Я ничего не мог уже с собой поделать.

Сейчас все мои чувства подчинялись только одной мысли: «Эти звери не должны жить!»

Сжав булаву так, что у меня свело пальцы, я резко дёрнул поводья. Конь, рванув с места, прямо подлетел к помосту, по пути снеся двух стражников, которые попытались преградить мне дорогу. Резко осадив коня, я со всего размаха ударил барона булавой по голове. Как в замедленной съёмке, я видел его открывающийся рот, ничего не понимающие глаза и руку, которой он пытался прикрыться. Череп барона от удара раскололся, как зрелый арбуз. Барон умер мгновенно, так и не успев ничего понять. Спешившись, я перепрыгнул через трупы его телохранителей со стрелами в груди. Удивляться мне было некогда, да и нечему. Отличная работа, Шах!

Я уже подбегал к серому, когда он, развернувшись в мою сторону, попытался остановить меня взглядом.

— Держи удар, вонючка!

Ещё один удар булавой, и монах свалйлря серым пыльным мешком на помост. На сером сукне капюшона стало проступать большое тёмное пятно. Не теряя времени, я резко развернулся к своим возможным противникам, держа булаву над головой.

В азарте боя я крикнул:

— Ну что, лохи?! Попали под конкретный разбор?! Хана вам пришла!

Рыцарь, стоявший на помосте, уже достал меч и двинулся на меня, крича:

— Рубите!..

Но не договорил. Это и понятно: трудно разговаривать со стрелой в горле. Почти одновременно со стрелой, посланной Шахом, на верхнюю ступеньку помоста влетел Ваня с мечами в руках. Если и было у кого желание поднять меня на копья или рубануть мечом, то оно мгновенно исчезло. Умеет наш северный вождь одним своим видом внушить уважение и охладить пыл противников.

Когда мой боевой пыл угас и я мог контролировать себя, я понял, что стою на помосте один перед большой толпой. Лица людей были напряжены, их глаза смотрели так, будто о чём-то спрашивали. Что меня особенно поразило, так это полная тишина. «Почему они молча смотрят на меня? Они должны радоваться или негодовать! Они чего-то хотят от меня? Но чего?»

Я растерялся, не зная, на что решиться. «Прыгнуть с помоста и убежать? А как же мальчишки?»

Пока я в замешательстве пытался найти выход, до моего слуха стало доходить, что толпа тихо и неуверенно повторяет слова:

— Хана, хана.

Сейчас я мог только удивляться, но даже удивляться было некогда. Меня захватил водоворот событий, мне пришлось подчиниться ему, ничего не соображая в происходящем.

Толпа всё громче начала кричать:

— Хана, хана!

«С чего это они завелись? — уже раздражённо подумал я. — Пора бы мне слезать с этого помоста. Что я тут натворил, интересно?»

Не успел я сделать и шага, как вдруг от стражников отделился один, видимо офицер, и направился к помосту.

«Сейчас что-то будет. Но просто так я не сдамся!» — зло подумал я и покрепче сжал рукоять булавы.

Офицер, подойдя к телу барона, нагнулся над ним и вытащил у него из-за пояса кинжал. Потом снял с него цепь и стащил с пальца перстень.

«Ну люди! Ещё труп не остыл, а он его уже грабит. И главное, без всякого стеснения, прямо на глазах у всей толпы», — с некоторым удивлением подумал я.

Но я оказался не прав, вернее, не совсем прав. Обобрать он его обобрал, но… принёс награбленное мне. Поднимаясь по ступеням, очень осторожно обошёл Ваню и опустился около меня на одно колено. Потом он протянул мне кинжал рукояткой вперёд. Я мало что понимал в происходящем и с подозрением уставился на него.

— Хана! — ревел народ.

— Хана? — спросил офицер.

Совершенно автоматически я сказал то, что от меня требовали:

— Хана!