Полигон богов

“Не паникуй раньше времени! Как у нас на Земле говорят: “Раньше сядешь, раньше выйдешь”. Попробую спокойно порассуждать. Нас захватили и бросили в тюрьму городские власти. Значит, мы что-то совершили. Но что? Это самый главный вопрос! Если ответить на него, сразу все станет ясно! Интересно, где Шах? Может, он на свободе? Это было бы хорошо.

Ваня вроде целый. Видно, усыпили его. Боятся они его, по рукам и ногам сковали. У меня хоть ноги свободны от цепей. Подожду, пока проснется. Может, он что-нибудь знает. Как болит голова! Надо попробовать заснуть”.

Эта была жуткая ночь. Меня все время трясло от холода. Я то засыпал, то просыпался от ночных кошмаров и от прикосновения крыс. Под утро очнулся Ваня. Он долго не мог понять, где он и что с ним. Я ему все объяснил. Его рассказ был еще короче.

– Я сидел в ресторане Тании и допивал вино, собираясь идти спать. Вдруг у меня закружилась голова А дальше… Нет, ничего не помню!

Его попытка вспомнить оказалось неудачной. Непобедимый воин на сей раз потерпел поражение от собственной памяти, наверное, поэтому его голос звучал неуверенно.

Растерянность этого человека, которого по невозмутимости и спокойствию я постоянно сравнивал со скалой, испугала меня.

– А где Шах, ты не знаешь? – стараясь скрыть свой испуг, спросил я.

– Не знаю. Был у Гастона.

Мои надежды узнать хоть что-то испарились как дым. Полная неизвестность стала терзать еще сильнее.

Чуть позже явился лысый, как колено, стражник и принес нам по куску хлеба и кувшин с водой. Вечером дали похлебку.

Так прошло три дня. Все это время я подбадривал себя мыслями, что все прояснится, вот-вот придут и скажут, что это ошибка, и снимут оковы. Потом надежда сменилась отчаянием. Я начал думать, что всю оставшуюся жизнь проведу в этой вонючей камере, полной крыс. В такие моменты мне хотелось вскочить, заколотить железом по стене и закричать: “За что? Объясните мне! Я хочу знать, за что?”

Только присутствие Вани сдерживало меня. Он опять обрел спокойное безразличие ко всему, и это частично успокаивало меня.

Утро четвертого дня внесло некоторую ясность. В нашу камеру вошел чиновник из городского суда в сопровождении офицера и двух стражников.

Чиновник зачитал нам бумагу, из которой следовало, что мы обвиняемся в похищении купца Гастона, его жены и дочери Катрин. Возможно, позже, добавил он, нам будет предъявлено обвинение в их убийстве, но, так как тела пока не найдены, вопрос висит в воздухе Если мы не хотим окончить свои дни на виселице, то должны указать, где находятся купец, его жена и дочь В том случае, если они живы и здоровы, в память о прошлых заслугах нас просто вышлют из города. Дочитав до конца бумагу, чиновник вопросительно посмотрел на нас

Я был настолько поражен и возмущен тем, что я услышал, что не знал, что сказать. В голове закрутился хоровод вопросов, их было так много, что я не знал, с какого начинать.

Видя, что мы молчим, чиновник решил подбодрить нас:

– С вами еще хорошо обошлись. Будь на вашем месте другие люди, они бы уже висели на дыбе, пробуя на себе кнут палача.

Я только хотел произнести стандартную фразу “Я не виновен”, как в голову пришла мысль: “Если нас обвиняют в похищении, значит, кто-то должен был видеть нас. Значит, есть свидетели”.

– Кто нас обвиняет? Что, есть люди, которые видели, как мы похищаем купца, его жену и дочь?

– Да! – подтвердил он. – Есть свидетели. Это прохожие, находившиеся в тот момент на улице. Эти люди видели, как шайка разбойников, возглавляемая вами, напала на дом купца Гастона. Кроме того, двое оставшихся в живых слуг купца тоже опознали вас.

Если бы сейчас рухнули стены или я оказался на Земле, я бы удивился меньше. В голове непрерывно крутилась мысль: “Есть свидетели, видевшие, как мы нападаем на дом купца”.

У меня на лбу выступил холодный пот. Я смотрел на грязный пол и не видел его. В бешеном танце кружились мысли: “Что эти люди от нас хотят?! Я, наверное, сошел с ума. Или они сошли с ума! Но я-то знаю, что этого не было! Но люди видели!”

Не выдержав этого безумия, я закричал:

– Не было этого! Не было! Мы первый раз об этом слышим! Ваня, подтверди. Мы не виновны!

Мой странный вид и мои крики абсолютно не тронули чиновника. В его глазах ясно читалось: раз ты здесь, значит, ты виновен.

– Все так говорят. Вы подумайте лучше. Завтра утром я приду за ответом.

Я растерялся так, что даже перестал осознавать, где нахожусь. Разгоряченное воображение нарисовало виселицу и петлю, затягивающуюся на моей шее. Это представилось так ясно, что у меня перехватило горло и стало трудно дышать.