Полярный круг

Всю ночь она не спала, ожидая прихода нового утра, чтобы проводить Пины в море. Едва забрезжил рассвет, она выскользнула из полога, принялась разжигать костер.

— Что ты делаешь, Тин-Тин? — спросил Пины, высунувшись из спального полога.

— Готовлю еду…

— Сегодня я не пойду в море, — сказал Пины. — Разве ты забыла? В грядущую ночь ты станешь моей женой.

Эти спокойно сказанные слова подействовали на Тин-Тин так, словно ее ударили кэнчиком. Она сжалась, вобрала голову в плечи и всхлипнула.

— Разве ты не рада? — усмехнувшись, спросил Пины.

— Не знаю, — тихо ответила женщина.

— Таков обычай, — строго произнес Пины. — Ты не можешь оставаться одинокой. У тебя должны быть дети… У нас будут дети…

— Тогда я пойду за тин-тином, — сказала женщина.

— Пресного льда у нас изрядный запас, — ответил Пины. — Если уж тебе надо что-то сделать, подай мне еду.

Тин-Тин растолкла в каменной ступе немного нерпичьей печени с салом, подогрела вчерашнее варево.

Пины ел и едва сдерживал себя: как ему хотелось вот именно сейчас, в это тихое спокойное утро взять женщину, ощутить своими грубыми руками ее мягкое, податливое тело, ее тепло и погрузить себя в пылающее лоно. Что значит всего лишь один день?.. И Пины уже готов был схватить Тин-Тин за меховой рукав кэркэра, как вдруг вспомнил: если бы брат не пошел на охоту в тот день, он был бы здесь… Один день — и все изменилось и в его судьбе, и в судьбе Тин-Тин, и в судьбе самого Пины. Лучше повременить до назначенной ночи. Сегодняшний день должен пройти быстро — зимние дни коротки, зато ночи долгие, и ему хватит времени насладиться молодым женским телом.

Первоначальное намерение остаться на весь день в яранге и поберечь силы для ночи Пины оставил и решил пойти в тундру и поставить песцовые ловушки.

Едва он скрылся за холмами, Тин-Тин стянула с яранги нарту и, положив на нее припасенные лакомые куски нерпы, отправилась к пещере.

Гойгой еще издали услышал ее приближение.

— Я тебя ждал всю ночь.

— А я не спала всю ночь… Все думала о тебе, — задыхаясь ответила Тин-Тин. — Едва дождалась, когда он уйдет…

— Кто? — встрепенулся Гойгой.

— Пины.

— Разве ты осталась у него жить?

Тин-Тин смутилась, опустила глаза.

— Почему никто из братьев не взял тебя?

— Потому что надеялись на твое возвращение, — ответила Тин-Тин.

— И сейчас еще ждут? — со вспыхнувшей надеждой спросил Гойгой и невольно дотронулся до своего заросшего лица.

— Нет, — вздохнула Тин-Тин. — Кэу совершил обряд вопрошания, и ты не возразил, когда он сказал, что Пины хочет меня взять…

— Как Пины? — удивился Гойгой. — По обычаю ты должна перейти к Кэу.

— У Пины Аяна бездетна…

Будто чья-то неведомая сила вымела воздух из пещеры, и нечем стало дышать. Гойгой широко раскрывал рот и чувствовал, как сжимается горло и сердце обливается вырвавшейся из сосудов горячей кровью.

— Как же так? — шептал он хрипло. — Как же так?.. Как же мне быть?

Он подполз к входу в пещеру, и Тин-Тин бросилась к нему с плачем:

— Не надо туда ходить, Гойгой. Они убьют тебя, потому что ты для них больше не человек… Ты — тэрыкы! Не ходи!

Гойгой прижал к себе плачущую женщину, погладил шерстистой рукой по волосам и стал уговаривать:

— Я не пойду… Не надо плакать, не бойся. Я так легко не дамся. Ты теперь со мной…

— Мы убежим с тобой в тундру и начнем новую жизнь, — говорила сквозь слезы Тин-Тин. — Мы зачнем новую породу людей, которые не боятся холода и дрейфующих льдов… Построим свою ярангу…

Гойгой слушал женщину и дивился ее мудрости. Мысленно он соглашался с ней. В этой безысходности был только один путь — уйти подальше от людей, не попадаться на глаза и попробовать жить самим… Ведь кто-то начинал первым… Был такой — Рэу, что стал человеком ради жизни с любимой. Может, потом Гойгой снова обратится в человека?

Ему показалось, что впереди, в темноте грядущего, мелькнул светлый луч надежды. Это вернуло его рассудку трезвость, и он сказал Тин-Тин:

— Не будем торопиться… Надо выбрать такое время, чтобы мы смогли уйти незамеченными. Я могу выдержать холод, пургу, голодать по многу дней, а ты не можешь… Поэтому надо запастись теплой одеждой и пищей на первое время. А потом сами добудем все нужное. Нас двое, мы вместе!

Просветленная и обрадованная возвращалась Тин-Тин в ярангу.

Если в темной зимней ночи
Вдруг сверкнет впереди огонек —
Знай: то утро идет со звоном лучей.
Если в снежной пурге
Вдруг мелькнет неба чистый клочок —
Это идет тишина и покой…
Из самой страшной дали
Ты придешь наконец к очагу,
Что зажгла я в яранге,
Ожидая тебя.
Вместе со мной благодарность воздай
Ты Надежде,
Что вела нас друг к другу.

Она быстро вошла в ярангу и увидела перед собой улыбающееся и торжествующее лицо Пины.

— Хорошую песню поешь, — сказал он Тин-Тин.