Полеты в одиночку

— Этот старый симба прячется в джунглях и может вернуться, — сказал Роберт Санфорд. — Так что будьте начеку. А ты, Пинго, все-таки приготовь ужин. Я проголодался.

Повар помчался на кухню, хлопая в ладоши и подпрыгивая от радости. Мы подошли к Мэри Санфорд. После нашего ухода она обогнула дом и видела все, что произошло. Втроем мы вернулись на веранду и наполнили стаканы.

— Такого, по-моему, здесь еще не случалось, — сказал Роберт Санфорд, снова усевшись в свое плетеное кресло. На одном из подлокотников была небольшая круглая выемка, и он осторожно поставил туда свой стакан с виски. — Во-первых, — продолжал он, — львы не нападают на людей, если те не подходят к логову с детенышами. У них достаточно пищи. На равнине полно дичи.

— Наверно, у него семья на холме, — предположила Мэри Санфорд.

— Может быть, — сказал Роберт Санфорд. — Но если бы он считал, что эта женщина опасна для его семейства, он бы убил ее на месте. А он, наоборот, нес ее бережно и аккуратно, словно хорошая охотничья собака куропатку. Если вас интересует мое мнение, то я думаю, он вообще не собирался ее есть.

Мы потягивали виски и пытались найти объяснение непонятному поведению льва.

— По правилам, сказал Роберт Санфорд, — мне полагается первым делом завтра с утра собрать охотников, вместе с ними выследить льва и пристрелить его. Но я не хочу. Он этого не заслужил. Я вообще не собираюсь этого делать.

— Вот и правильно, милый, — поддержала его жена.

Со временем история об этом странном происшествии со львом разошлась по всей Восточной Африке и превратилась в легенду. Когда я спустя две недели вернулся в Дар-эс-Салам, меня дожидалось письмо из «Ист Африкан Стандард» (вроде бы так называлась эта газета). Меня как очевидца просили описать этот необыкновенный случай. Я согласился и через некоторое время получил чек на пять фунтов за свою первую публикацию в газете.

Потом газета еще долго публиковала письма белых охотников и прочих специалистов из Уганды, Кении и Танганьики. Каждый предлагал свое и зачастую весьма замысловатое объяснение. Но среди них не было ни одного разумного. Поведение льва так и осталось тайной.

Дар-эс-Салам

5 июня 1939 года

Дорогая мама!

Как приятно лежать на спине и наблюдать за ужимками Гитлера и Муссолини, которые ловят мух и комаров на потолке. Гитлер и Муссолини — это две ящерицы, которые живут у нас в гостиной. Они обитают здесь постоянно, и не только приносят пользу, но еще и устраивают для нас забавные представления. К примеру, очень интересно наблюдать, как незадачливая жертва Гитлера (он поменьше Муссолини и не такой жирный) — зачастую это маленькая моль — цепенеет под его гипнотическим взглядом. Мотылек, перепугавшись, не может сдвинуться с места, потом вдруг резким, почти неуловимым движением ящерица вытягивает шею, выстреливает свой язык — и конец мотыльку. Ящерицы эти довольно маленькие, сантиметров двадцать в длину, они принимают окраску стен и потолка — а они у нас желтые — и тогда становятся совсем прозрачными. Даже аппендикс просвечивает, во всяком случае, нам так кажется…

ЗЕЛЕНАЯ МАМБА

О, эти змеи! Как я их ненавидел! Самым страшным в Таганьике были змеи, и новичок очень быстро учился распознавать их и определять, какие змеи смертельны, а какие — всего лишь ядовиты. Смертельными были не только черные мамбы, но еще и зеленые мамбы, кобры и крошечные свиноносые змеи, похожие на палочки, неподвижно лежащие в пыли на дороге, на которые легко наступить.

Как-то раз в воскресенье вечером меня пригласили на «закатник» в дом одного англичанина по имени Фуллер, который работал в таможенном управлении Дар-эс-Салама. Он жил с женой и двумя маленькими детьми в простом белом деревянном домике, стоявшем в стороне от дороги на заросшей травой поляне в окружении редких кокосовых пальм.