Полет ворона

— Спасибо, Зак, — голос Джоша был невыразителен. — Как обычно, безупречная работа.

Зак мгновение колебался, но затем повернулся и тихо вышел из комнаты, обеспокоенный тем, что он оставил позади.

Джош вытащил зажигалку и поднес распечатку к пламени. Когда последний обугленный кусочек пепла заполнил стеклянную пепельницу на его столе, он сжег и фотографию. Не то, чтобы это имело значение, поскольку Зак мог сделать копии и того, и другого. И он не мог сжечь в своей голове слова или образ поразительного лица с веселыми глазами, образ, который не могла затмить даже нечеткая фотография. Он выключил настольную лампу и сидел в темноте, невидящим взглядом уставившись на блестящие огни города далеко внизу.

— Какой-то мужчина спрашивал о вас, Рейвен.

Она отпирала дверь квартиры, но остановилась, чтобы улыбнуться управляющей:

— Когда, Лиз?

— В субботу. Я сказала ему, что квартира пустует, и я никогда не слышала о вас. — Она не сводила пронзительный взгляд своих карих глаз с лица Рейвен. — Он выглядел немного расстроенным, но очень милым человеком. — Она живо описала Джоша Лонга, добавив удовлетворенно: — Лакомый кусочек.

Рейвен рассмеялась:

— Вы слишком много смотрите телевизор! И не надо меня охранять, как кошка единственного котенка. И стараться выдать меня замуж тоже не надо.

Лиз фыркнула:

— В вашем возрасте давно пора быть замужем.

Она часто так говорила, и Рейвен только улыбнулась, махнула рукой и исчезла в своей квартире. Но затем, когда Лиз уже повернулась, чтобы уйти, она высунула голову за дверь и прошептала заговорщицки:

— Но он все-таки лакомый кусочек, не так ли?

Она думала о своих собственных словах позже, встревоженная вспышкой возбуждения, которое почувствовала, узнав, что Джош разыскивал ее. Но из этого ничего не выйдет. Он разрушит все, если начнет задавать вопросы о ней. Она почувствовала внезапный холод, думая о другом красивом лице с постоянной доброй улыбкой, обрамленном серебристыми волосами.

Ей было просто необходимо возвращаться сюда время от времени, хоть это и было опасно. Сюда, где не было следов присутствия обманчиво очаровательного Леона Треверса, и где она могла ослабить свою постоянную настороженность. Сегодня весь день он должен быть на встречах, так что у нее было несколько часов, чтобы расслабиться и успокоиться прежде, чем она должна будет вернуться в пентхаус, чтобы встретиться с ним за ужином.

Мысль о нескольких часах, когда не нужно будет напряженно играть, сделала ее голос легким и веселым, когда она ответила на требовательный звонок телефона.

— Алло?

Момент тишины, а затем глубокий, странно хриплый голос:

— Рейвен? Это Джош.

Она затаила дыхание и молча приказала своему сердцу, чтобы оно перестало биться так беспорядочно.

— О, привет, Джош.

— Ты уезжала.

Рейвен нервно облизала губы, спрашивая себя, что подумал бы о таком выдающем ее жесте Келси.

— Да, у меня была работа за городом.

— Я хотел бы встретиться с тобой.

Она наблюдала, как ее пальцы крутят телефонный шнур.

— У меня планы на сегодняшний вечер.

— Как насчет того, чтобы встретиться прямо сейчас? Я возьму какую-нибудь еду, и мы сможем отправиться на пикник.

— О… хорошо. — Этот застенчивый голос действительно принадлежал ей? Часть ее сознания работала стремительно. Где их никто не увидит? — Я знаю одно место.

— Заеду за тобой через час.

Он повесил трубку. Рейвен медленно опустила свою. Так. Она знала, что поступила невероятно глупо, опрометчиво и безумно безответственно. Она подвергала опасности жизни многих людей, включая собственную.

И Джоша.

Она обвела взглядом яркую, светлую квартиру и осознала, уже не в первый раз, что ходит по канату, натянутому между двумя мирами. Ее соседи здесь и немногие друзья, которых она завела, считали ее веселой и беззаботной молодой женщиной, с любовью относящейся к заблудшим душам — животным и людям. Кем-то, кто всегда был готов одолжить деньги, и кто, если только она не уезжала из города в одну из ее частых «командировок», всегда был готов часок присмотреть за соседскими детьми, проводить пожилых людей в магазин или сходить с ними в парк или театр.

В другом доме, в противоположной части города она была известна как богатая, немного таинственная женщина с холодными манерами. Женщина, которую, как известно, полиция допросила бы с пристрастием, не обращая внимания на ограничения закона. Женщина, представляющая тех, кто торговал человеческими жизнями и кто невидимо, но неизменно был помазан с ними одним миром.

Женщина, которая могла быть, а могла и не быть любовницей Леона Треверса.

Внезапно Рейвен поспешила в душ. Она чувствовала себя грязной.

Когда Зак вошел в номер, он ступал еще осторожнее, чем обычно. На протяжении последних нескольких дней он ходил осторожно даже по своим собственным меркам. Не то, чтобы Джош бросался вещами или орал от неудовольствия — с этим Зак, возможно, смирился бы, хоть это и удивило бы его, поскольку открытое проявление гнева не было чертой характера его друга.