Полет стажера

- Я ведь должен вас ненавидеть... Но, во-первых, я прежде всего Эрг и уж потом... А во-вторых, сдается мне, тот человек... он тоже не в силах заставить себя относиться к вам так, как, по его же мнению, вы заслуживаете... Знаете, отчего? Вы действительно Художник, Виктор Горт! Сейчас, например, уверены, что я на все способен... Давеча видели: вот-вот на вас бросятся - и бог знает, чем кончится... Однако тогда вы думали лишь о том, какой замечательный снимок может получиться, и сейчас тоже меньше всего вас заботит опасность - реальная или мнимая, дело не в том, вы-то, простите, ни- че-го еще толком не поняли, а непонимание для вас страшнее самого страшного...

- Может быть, мы хоть на короткое время отвлечемся от столь увлекательного занятия - изысканий в области происхождения моих чувств и мыслей? - с досадой прервал я его разглагольствования.

Эрг вновь рассмеялся, затем смутился и в результате опять поразительно стал похож на оригинал - на сей раз я сознательно опускаю кавычки, уверенный, что вам уже все ясно.

- Ладно, - сказал он, - перейду к главному. Я не смог бы причинить вам вред, даже если б очень захотел этого. - Одобрительно кивнул в ответ на мой, по правде говоря, мальчишеский, как я теперь понимаю, небрежный жест, спокойно продолжил: - Согласен, это еще не главное. Важнее - почему не смог бы... Так вот, вам удалось поймать мгновение, единственно тогда достойное того, чтобы его остановили. Вы схватили, по собственному вашему выражению, сердцевину явления. Затвор камеры сработал в тот момент, когда для стажера Бега Третьего не существовало ничего, кроме стремления спасти человека даже ценою собственной жизни... Бывают мгновения, когда люди поистине прекрасны, - и Бег переживал как раз такое мгновение. Вот и вся разгадка: я не способен на Зло.

- Выходит, все та же старая истина нашла еще одно подтверждение? Итак, Искусство - лишь там, где торжествует Добро?

- Выходит, так.

- Но вы-то почему... каким образом пришли к этой формуле? Бег Третий славный паренек, только вряд ли его занимают подобные материи.

- Почему же? Заблуждение делить людей на действующих и думающих. - В его лице родилось некое лукавство. - Хотя, насколько я осведомлен, подлинного Бега в свое время нешуточно мучила эта, как ему казалось, дилемма. Он был убежден, что сила, способность к четкому стремительному действию несовместимы с эмоциональным, а тем более углубленно осмысливаемым восприятием действительности; проще говоря - или Сила, или Интеллигентность... Он перестал терзаться подобными сомнениями, видимо, достигнув зрелости. А вообще-то... - Тон Эрга стал, на мой взгляд, излишне торжественным. - Я пришел к заключению, что мечты человеческие не могут быть чересчур смелыми. Люди обычно сами преувеличивают трудности на пути осуществления своих желаний, и, думается мне, в этом заключена мудрость иммунитет от неоправданно дерзких помыслов и бессмысленных поступков... Но человек может все! - заключил он с неожиданно страстной тоской, откровенной мучительной завистью, и, не стыжусь признаться, свирепая сила объединившихся родственных сил меня испугала... Попытайтесь представить обыкновенный голографический портрет, который непостижимо превратился в натурального человека и теперь голосом далеко не миролюбивым учит вас уму-разуму, причем ему невдомек, что он декларирует прописные истины... Мысль о том, что в словах Эрга нет ничего нового, вернула мне душевное равновесие. Носком ботинка я весело рванул шкуру пустыни, охватившей нас бесконечно просторным и вместе с тем удушливо-тесным кольцом. Гнусные клочья этой сыпучей дряни бесшумно взвились, медленно опали...

- Послушайте... как вас там - "Эрг" или "черный цветок"? Хотя все равно! Куда и, главное, зачем исчезли... вы все?

Вопрос, к большому моему удовлетворению, прозвучал требовательно, властно. Однако в тоне ответа была просто терпеливая грусть: к чему, мол, спрашивать о само собой разумеющемся, заставлять тратить силы на объяснения, без которых вполне можно обойтись? Он сказал:

- "Цветы" не исчезли - затаились только, стали невидимыми для человека... Это совсем просто. Трудно, а может и неосуществимо, другое, единственно важное: научиться жить по-настоящему... Разве жизнь - торопливо и жадно впитывать в течение всего дня жгучую энергию ради того, чтобы существовать?! А потом целую ночь ощущать, как она из тебя уходит, и каждый раз бояться, что до утра не хватит, что погибнешь... И так изо дня в день, из года в год, из века в век... Ради чего?!