Полет сокола

Правота его слов погасила ее пыл. Робин с трудом приподнялась и села в койке.

– Вы работорговец.

– У меня нет настроения спорить.

Однако ее уже было не остановить.

– Вы покупаете и продаете живых людей.

– Ну и что? – усмехнулся он, еще больше разозлив ее.

– Между нами лежит пропасть, которую не преодолеть.

– По-моему, мы ее только что преодолели?

Робин вспыхнула, краска залила шею и грудь.

– Я поклялась посвятить жизнь уничтожению того, что вы отстаиваете! – выпалила она ему в лицо.

– Ты слишком много болтаешь, женщина, – лениво протянул он и накрыл ее губы своими, не давая произнести ни слова, как она ни отбивалась. Ее сопротивление ослабло, и он легким толчком уложил Робин на койку и навалился сверху.

Утром она не нашла его рядом – только на подушке осталась вмятина. Робин прижалась лицом к месту, где сохранился запах его волос и кожи, но тепло тела уже рассеялось, и белье лишь холодило щеку.

На корабле царил переполох. Пробираясь по пустому коридору к себе в каюту, Робин услышала шум голосов с верхней палубы. Она очень боялась встретить кого-нибудь из команды, и тем более брата. Как объяснить эту прогулку на рассвете, да к тому же в рваной и мятой одежде?

Едва Робин с облегчением привалилась спиной к только что запертой двери, как раздался громкий стук – Зуга барабанил по двери снаружи.

– Робин, вставай! Одевайся скорее, земля на горизонте. Выходи наверх, посмотри!

Она поспешно окунула фланелевый лоскут в эмалированный кувшин с холодной морской водой и обтерлась. На салфетке остались следы крови.

– Следы греха, – сурово объявила Робин самой себе, но раскаиваться оказалось трудно. Она чувствовала себя великолепно и мечтала о сытном завтраке.

Легкой танцующей походкой она поднялась на верхнюю палубу. Ветер игриво развевал ее юбки. Первым делом она нашла глазами Мунго, который стоял у наветренного борта в одной рубашке и брюках. На Робин обрушился целый ураган противоречивых мыслей и чувств, и главной была мысль о том, что таких безнравственных и легкомысленных красавчиков надо держать за решеткой как угрозу всему женскому роду.

Сент-Джон опустил подзорную трубу, оглянулся и слегка поклонился. Робин едва заметно кивнула, холодно и с достоинством. Навстречу спешил Зуга; радостный и возбужденный, он схватил сестру за руку и подвел к борту.

Над зеленовато-стальными волнами Атлантики возвышалось чудовищное серое нагромождение скал, изрезанное глубокими ущельями, из которых выплескивалась темная зелень. Робин не помнила гору такой огромной – она заполняла весь восточный горизонт и упиралась в небеса, скрываясь там под толстой шапкой белых облаков. Белоснежная масса беспрестанно клубилась, переваливалась через край, словно пена на закипающем молоке, выплескивалась на склоны и чудесным образом исчезала, позволяя разглядеть и четкие очертания, и все детали скалистой поверхности, которая казалась совсем близкой. Крошечные домики у подножия горы белели, как крылья чаек, кружившихся в воздухе над клипером.

– Сегодня пообедаем в Кейптауне, – прокричал Зуга, перекрывая шум ветра, и при мысли о еде у Робин рот наполнился слюной.

По распоряжению стюарда Джексона матросы растянули над палубой парусину для защиты от ветра и стол накрыли на свежем воздухе, на солнце. Завтрак получился праздничным. Сент-Джон приказал подать шампанское, и путешественники подняли бокалы с шипучим белым вином за благополучное завершение путешествия и удачную высадку. Затем капитан поднялся и объявил, что завтрак окончен.

– Вон там сквозь расщелину в горе прорывается ветер. – Он показал вперед, в устье бухты, где поверхность моря словно кипела. – Коварное место: шквал налетает внезапно, и немало кораблей потеряло здесь мачты. Придется убавить паруса.

Он подал знак Джексону уносить стол с остатками завтрака, с поклоном извинился и отправился на ют.

По его команде матросы убрали паруса с верхних рей, взяли рифы на гроте и поставили штормовой кливер. «Гурон» успешно встретил полосу шквалов и вошел в Столовую бухту, оставляя по левому борту остров Роббен. Когда корабль лег на новый галс, Робин поднялась наверх, к капитану.

– Мне нужно с вами поговорить, – объявила она.

Сент-Джон иронически приподнял бровь.

– Вы не могли подобрать лучшего времени… – Он обвел широким жестом бурлящее море и опасный берег.

– Другого случая не представится, – поспешила объяснить она. – Как только вы бросите якорь в Столовой бухте, мы с братом покинем корабль.

Насмешливая улыбка на губах капитана медленно растаяла.

– Ну, раз вы так решили, значит, нам нечего больше сказать друг другу.

– Я хочу, чтобы вы знали причину.

– Я-то знаю, – хмыкнул он, – но сомневаюсь, что знаете вы.

Робин впилась в него взглядом, но Сент-Джон уже скомандовал поворот рулевому, а затем обратился к темному силуэту у подножия грота:

– Мистер Типпу, будьте добры взять еще один риф.

Повернувшись к Робин, Мунго задрал голову, вглядываясь в крохотные фигурки матросов на грот-рее.