Читаем Полёт шмеля полностью

Лёнчик в это время дежурил, сидел в наушниках, следя за американскими подлодками с ядерными ракетами «Поларис» на борту в Атлантическом океане, и узнал о веселье в казарме позднее из пересказов. Однако известие о причине появления сигнала «minimize» просочилось на посты в техздание тотчас, как истекло из штаба, и позубоскалили над отсутствующим Афанасьевым от души. Жёлудев, при всей своей склонности к насмешничеству, зубоскалил не особенно, но вид у него был — истинно именинника.

— Видишь, что значит КГБ?! — сказал он Лёнчику, придя к нему из телетайпного зала, где было его рабочее место. — Сработали ребята как надо! Не проходило сигнала — значит, не проходило. КГБ — это КГБ.

— Да при чем здесь КГБ? — в Лёнчике взыграла обида за свою часть, которая носила гордое название «спецназ». — Просто уж так сошлось — пленка на таком месте порвалась.

— А у них не порвалась.

— Пленка у всех рвется. И если б еще клей был нормальный.

— А вот у них, я уверен, и клей есть.

— С чего это он у них есть? — Лёнчику не хотелось сдаваться.

— А потому что КГБ, — довольно посмеиваясь, ответил Жёлудев.

Когда ранним вечером после смены Лёнчик вернулся в казарму, Афанасьев ходил уже с таким черным лицом — к нему было страшновато приближаться. С двумя фазанами-второгодками, которые провели сутки в карауле, ничего толком не знали, однако слышали звон и пожелали вложить персты в рану, он едва не подрался, еле их развели. Воздух был пропитан предощущением грозы. Оно все усиливалось, сгущалось, — и гроза разразилась.

Она разразилась на вечернем построении. В том, что это произойдет именно на нем, Лёнчику стало ясно, когда незадолго до построения, проходя мимо канцелярии, в приоткрытую дверь он увидел, что она полна: и замполит Правдин, и все командиры взводов, и зампотех Лисицын, а главное, сам майор Портнов — все ротное начальство до последнего человека. Майор Портнов за те два с лишним года, что Лёнчик отслужил в роте, приходил на вечернее построение считаное число раз, а чтобы весь командный состав роты — такого вообще никогда не случалось.

Рота, строиться на вечернюю прогулку, крикнул дежурный.

Кутнер, вместо того чтобы, как обычно, ждать перед строем доклад дежурного, что рота построена, сам встал в строй. А перед строем, выйдя из канцелярии, выстроился в шеренгу весь командный состав во главе с Портновым. И команду «Равняйсь! Смирна-а!» отдал вместо дежурного замполит Правдин.

Вольно, разрешил Портнов. «Рота, вольно!» — отдал команду Правдин.

Медленно, словно пересчитывая стоящих в строю, Портнов прошелся взглядом по каждому. И хотя вроде бы Лёнчику ничего не грозило, ему стало не по себе от взгляда Портнова: по-рачьи красные, словно воспаленные глаза командира роты обещали такую грозу — позавидуешь тем, кто ушел в ночь на смену и сидел сейчас на постах. Смятые в туго перевитую веревку губы майора были сжаты так — казалось, треснут от напряжения.

Но они не треснули, они наконец разомкнулись. И с небес на землю рухнули огненные стрелы:

— Всем известно, какой позор обрушился сегодня на наше подразделение?! Позор на всю часть! Позор на весь разведотдел! На весь округ! Сам начальник отдела прибыл разбираться! Стратегическую авиацию в воздух поднять, на каждом бомбардировщике по несколько ядерных зарядов — это вы дырявыми башками своими соображаете, что такое?! Ядерная война! Мы их, они нас, от нас бы с вами уже один пепел веял! От всех! — майор смолк, свив губы прежней бечевкой, но тут же эта бечевка снова пришла в движение: — Кто служит в моем подразделении третий и второй год, тот меня знает! Кто первый год, тому предстоит. У меня спуску не будет! Разболтались! Бардак в подразделении! И если б еще служащий первого года! Нет, старослужащий! Какой пример молодым?! Вам рубежи Родины доверили защищать, такую дорогую аппаратуру в руки дали, лучшие умы страны ее создавали, и что?! Поподнимали уважаемых людей среди ночи с постелей! Будете теперь, старые, молодые — все, каждую свободную минуту в учебных комнатах сидеть, заново свой класс подтверждать! Пахать будете день и ночь! День и ночь! — он вновь смолк, словно задохнувшись от клокотавшего в нем гнева. А когда продолжил, раскаты грома и молнии в его голосе словно отодвинулись к горизонту, оставив над головой хлещущий изо всей силы ливень: — Благодарите за это вашего товарища. Товарищ постарался. Ножницами решил поработать… портной. Рота, равняйсь! Смирна-а! — отдал команду Портнов. И когда строй, мгновенно подобравшись, застыл в напряженной неподвижности, приказал: — Рядовой Афанасьев, выйти из строя!

Афанасьев со своим черным, обуглившимся лицом сделал из строя два шага, повернулся к строю и застыл. Портнов поднес руку с вытянутыми сомкнутыми пальцами к виску:

— Рядовой Афанасьев, от имени начальника разведотдела округа объявляю вам пятнадцать суток гауптвахты!

Пятнадцать суток гауптвахты — это было на всю катушку. Больше согласно Устава внутренней и гарнизонной службы дать не мог никто. Даже министр обороны.

Перейти на страницу:

Похожие книги