Полет орлицы

Наконец он отпустил ее, вновь посмотрел в чудесное лицо женщины.

– Ты похудела, принцесса, – сказал он. – Изменилась…

– Тюрьма не идет на пользу, Ксентрай. А ты все такой же, мой рыцарь.

Потон де Ксентрай взглянул на сопровождающих Жанну. Она тоже посмотрела на них.

– Вы свободны, Дама Жанна, – поклонился человек из замка. – А вам, сир де Ксентрай, монсеньор герцог Луи Савойский велел передать, что Париж помог этому побегу.

– На все Божья воля, – откликнулся Потон де Ксентрай.

– Прощайте, Дама Жанна, – сказал сопровождавший ее воин. – И да пребудет с вами Господь! Это не только мои слова, но и герцога Луи.

Он кивнул де Ксентраю и вместе со своим спутником, повернув коней и ударив шпорами по конским бокам, понесся по каменистой дороге вверх – в сторону неприступного замка Монротье.

…Пятью минутами позже, следуя за разведчиками и оставив отряд за спиной, тесно, вдвоем, они быстро продвигались по ночным горным дорогам Савойи в сторону Лотарингии.

– Что это значит – Париж помог этому побегу? – спросила Жанна у своего друга.

– Луи Первый Савойский решил, что не стоит тягаться с королем-победителем. – Потон де Ксентрай был счастлив. Его распирало от хороших новостей. – Жанна, милая Жанна, месяц назад Артюр де Ришмон и Орлеанский Бастард заняли столицу Франции! – Улыбка не сходила с его губ. Он смеялся, радовался как мальчишка. – Пока ты отдыхала себе вволю!

– Ах ты негодяй, – тоже смеялась, и еще плакала, девушка. – Ах, негодяй! Я знала, что так и будет. Проклятые англичане – поделом вам! Поделом!

С жадностью до смерти изголодавшегося человека, нежданно-негаданно оказавшегося на роскошном пиру, она узнавала о событиях, которые от нее годами скрывали тюремщики. Ксентрай сообщил о разгроме англичан под Сен-Дени, о взятии других городов. Рассказал, как попал в плен к англичанам на два года, пытаясь захватить Бедфорда в плен. Как его отвезли в Англию. Он думал, что уже не вернется! Там-то он и повидал Карла Орлеанского. Герцог создал в Лондоне свой маленький французский двор и крошечную академию наук, переправив на остров всю свою библиотеку.

– А на сердце его, Жанна, черным-черно, – добавил рыцарь. – Двадцать один год в плену – это настоящий ад!

Потон рассказал, что Рене Анжуйский пятый год томится в плену в Дижоне, а его юная супруга, оказавшись ловким и мудрым администратором, ведет войны за своего мужа и вот уже пять лет собирает за него выкуп. Ах, если бы Жанна была в том бою при Буленьвилле! Увидев ее, французы бы победили! Робер де Бодрикур едва спасся бегством из этой битвы, теперь над ним посмеиваются, а сеньор де Барбазан, скрестивший в подкопе под Мелёном мечи с самим Генрихом Пятым Ланкастером, пал смертью храбрых! Много французов на радость англичанам погибло в той бесславной битве…

– Но как лорд Бедфорд допустил, чтобы меня, колдунью и еретичку, освободили? – погоняя коня, удивлялась Жанна.

– Он бы скорее дал убить себя, Жанна, чем позволил бы заклятому врагу всех англичан выйти на свободу, – с мрачной усмешкой отозвался Потон де Ксентрай. – Но его больше нет!

– Нет?!

– Он умер в прошлом году в Руане, в том самом замке, где держал тебя на цепях, как зверя.

Жанна ничего не ответила.

– И нет больше Изабеллы Баварской, твой матери, да хранит Господь ее душу, – сказал рыцарь. – Многих не стало за эти пять лет, Жанна!

Одна горная тропинка сменяла другую. Не всегда лунный свет серебрил дорогу. Темные леса то и дело все окутывали черной тенью. И только далекие скалы серебрились среди ночного мрака и ультрамарина снежными вершинами. Приближалась Лотарингия.

– А Филипп – он жив? – Жанна метнула на друга вопрошающий взгляд. Никогда бы она не простила бургундцу эту подлую продажу англичанам. Никогда!

– Не только жив – он теперь наш союзник и «дорогой кузен»! – с той же мрачной усмешкой ответил Потон де Ксентрай. – По крайней мере по документу! Твой брат принес ему извинения за убийство Жана Бесстрашного на мосту Монтеро.

– Союзник?! – едва пролепетала она. – Господи…

– Ловкий политический ход. Наш Карл набирается мудрости. Теперь англичанам не на кого положиться, кроме как на себя.

– А Ла Тремуй? – Но раньше она сама ответила за Ксентрая. – Конечно, куда денется эта змея!

Рыцарь с усмешкой посмотрел на девушку.

– Можешь быть спокойна – змее отсекли голову. – Его распирало от смеха при одном воспоминании о дворцовом перевороте трехгодичной давности. – Твои доблестные молодцы де Брезе и де Бюэй гонялись за ним с мечами наголо по Шинону и даже подсекли его. Отныне Ла Тремуй изгнан как предатель!

– Это меня радует, Ксентрай, – не ожидая такого ответа, кивнула она. – А что… мой король? – тон девушки изменился, ведь она заговорила о человека, ради которого не жалела жизни и который предал ее. – Как он?

– У твоего короля появилась новая страсть, – как ни в чем не бывало ответил рыцарь. – Совсем юная любовница – Агнесс Сорель. Фрейлина королевы Марии. Ее сосватала ему Иоланда Арагонская, почуяв охлаждение между зятем и своей дочерью. Королева четырех королевств всегда должна держать повод боевой лошади, именуемой государством.