Полет над бездной

Толстая дама несколько успокоилась, хотя женщины с таким свирепым лицом успокаиваются столь же долго, сколько тонут корабли со значительным водоизмещением. Она произнесла:

– Господин капитан, но что же это, извините меня, за «Титаник» такой получается? Вот, извольте обратить внимание, мужчина себе бровь разбил.

И она указала на Родиона. Тот поблагодарил ее кивком за оказанное внимание, а капитан сказал:

– Госпожа пассажирка, я понимаю ваше огорчение, но на корабле создалась критическая ситуация, и я должен приложить все силы, чтобы нейтрализовать ее.

– Я тоже должна!..

Родион Потапович усмехнулся и вмешался в разговор.

– Не волнуйтесь, ее нейтрализуют и без вас, – успокоил он даму, – как говорится, «осьминоги и акулки, мои верные друзья, вам в подводном закоулке на обед достался я». Лучше скажите, у нас есть возможность дотянуть до Барселоны к восемнадцати ноль-ноль… хотя бы на шлюпках?

Мой босс явно не переоценивал возможностей теплохода и его команды, потому что было всего лишь около половины первого ночи.

– Да, разумеется, – несколько озадаченно пожал плечами капитан.

– Вот и прекрасно, – сказал Шульгин с удивившим меня хладнокровием, – а то из всей этой свистопляски меня больше всего беспокоит то, что моя жена опять будет ругать меня за неудачный рейс. И еще то, что я могу не попасть на матч «Барселона» – «Майорка». Но, если вы гарантируете, тогда ладно… А вы, господин Епанчинцев, похоже, допрыгались со своим Вишневецким, – небрежно сообщил он подручному Петра Дмитриевича Платова.

Японец буквально обратился в соляной столб, уж этого он никак не ожидал услышать, а Родион невозмутимо покинул рубку, а вслед за ним вышла и толстая дама, как-то сразу сникшая после того, как услышала фамилию Вишневецкого и почтительнейшие заверения в скорейшем разрешении авральной ситуации.

Я же осталась стоять в углу: по всей видимости, с меня должны были снимать показания.

– На редкость нахальные субъекты, – проворчал капитан и гаркнул в переговорное устройство:

– Машинное отделение? Что у вас? Вода прибывает? Работайте, работайте! Помпа полетела? Кретины, я же велел отрегулировать еще в Одессе!

– Этот на редкость нахальный субъект – Шульгин, – проговорил Японец, который, очевидно, не переставал размышлять о том, каким образом моему боссу стало известно то, чего он решительно не мог и не должен был знать.

– Кто? – Капитан уставился в лицо Японца раздраженными глазами уставшего и смертельно желающего наконец свалиться на кровать и выспаться человека.

– Тот, о ком тебя предупреждал Петр Дмитриевич.

– Ну да?

Только тут, кажется, Японец вспомнил о моем наличии в рубке и оборвал свою речь. Его лицо недовольно вытянулось, и он пробурчал:

– Вот что… иди пока что в свою каюту, я приду позже с помощником капитана. Сейчас, дорогая, не до тебя.

– Это понятно, – сказала я и вышла.

Глава 8

Я направлялась не в свою каюту, а к Родиону и Валентине. Я застала их бурно препирающимися. Родион говорил:

– Валя, ты так меня упрекаешь, будто я устроил этот катаклизм. Я же не виноват, что вот так все повернулось!

– У тебя никогда ничего по-человечески не выходит, – отвечала Валентина. – Если Магомет не идет к горе, то гора идет к Магомету. Так и ты: если ты не ищешь приключений на свою шею, они сами тебя находят. Что-то не припомню такого случая, чтобы в Средиземном море хоть один туристический лайнер потерпел катастрофу. А стоило уважаемому Родион Потапычу Шульгину ступить на палубу, как тут же прецедент и создан. Конечно, это не ты устроил все это!.. Но все дело в том, что ты упорно натыкаешься на различные препятствия, которые портят мне жизнь. Никогда не забуду, как несколько месяцев назад стреляли в окно нашей кухни и разбили новенький кофейник!

– Вообще-то должны были разбить мою черепную коробку, – спокойно возразил Родион.

Валентина даже на кровати подпрыгнула:

– Да как ты можешь такое мне говорить? Когда ты Марии говоришь – это одно, а когда мне, своей жене, – это уже совсем другое!..

– Одну минуту, – сказала я, застревая в дверях, – прошу прощения, что испортила вам семейную сцену, но знаете, дорогие друзья, там, кажется, начинают эвакуацию пассажиров. Из барселонского порта, насколько мне удалось краем уха уловить в капитанской рубке, высылают спасательные плавсредства. Да и шлюпок на корабле, кажется, немало.

– И за что мне все это… – вздохнула Валентина. Родион пристально посмотрел сначала на нее, потом на меня, затем произнес:

– Ладно… начинаем собирать вещи. Только кажется мне, что это еще не конец… продолжение следует, – пробормотал он, понизив голос, после паузы.

– Что? – вскинулась Валентина.

– Ничего, ничего, – поспешил осадить ее босс.