Полет мотылька

Обычно на ходу легко думается. Но раскапывать пятидесятилетние залежи воспоминаний, вышагивая по раскаленному солнцем тротуару, асфальт на котором едва не плавился, было не так-то просто. Входя в метро, Геннадий Павлович, как и прежде, пребывал в неведении относительно того, какое отношение имела к нему девушка по имени Марина.

Геннадий Павлович вышел из метро на станции «Китай-город». До назначенного срока оставалось пять минут – ровно столько и требовалось Калихину, чтобы добраться до места встречи. Перебежав улицу позади выгружавшего пассажиров троллейбуса, Геннадий Павлович миновал памятник создателям славянской письменности, возле которого страж порядка, облаченный в черную униформу, со строгим и сосредоточенным видом кормил хлебными крошками голубей, и ступил под зыбкую тень заморенных автомобильными выхлопами, чудом каким-то еще остающихся живыми лип. В былые времена вид у деревьев был не в пример живее, отметил про себя Геннадий Павлович. Да и мусора на дорожках сквера было значительно меньше – то ли убирали его регулярно, то ли народ вел себя культурнее.

Скамейка, возле которой была назначена встреча, естественно, пустовала. Геннадий Павлович был настолько привычен к постоянным опозданиям своей бывшей супруги, что не испытал по этому поводу ни разочарования, ни пусть даже легкого недовольства. Он подошел к скамейке, сел на нее, закинул ногу на ногу и приготовился ждать. Умение ждать – это особое искусство, которым владеет не каждый. Хотя, казалось бы, все предельно просто – для того чтобы ожидание не превратилось в мучительный, растянутый до бесконечности процесс, достаточно всего лишь не думать о том, что ты ждешь. Но представьте себе, кто-то говорит вам: думайте о чем угодно, только не о стакане. Что в ту же секунду вы увидите своим мысленным взором? Естественно – тот самый злополучный стакан! Та же история и с ожиданием – сколько ни пытайся убедить себя в том, что оно не сделается короче оттого, что ты станешь изводить себя, считая каждую минуту бесцельно потраченного времени, все равно будешь то и дело смотреть на часы и зло скрипеть зубами. Или же найдешь себе какое-то иное, еще более бессмысленное занятие. Геннадий Павлович сосредоточился на изучении носка ботинка, мерно покачивающегося из стороны в сторону. Превосходное занятие! В особенности когда делать больше нечего, а думать о чем-то серьезном не хочется. Геннадий Павлович уже убедился в том, что навести порядок в собственных воспоминаниях без посторонней помощи ему не удастся. События последних трех-четырех недель он помнил ясно, если не считать образа таинственной девушки по имени Марина. Пытаясь так или иначе связать ее с историей своей жизни, Геннадий Павлович в конце концов пришел к выводу, что встреча с ней произошла не так давно – в прошлом для нее просто не находилось места.