Полет лебедя

— Вы, должно быть, читали лорда Байрона! В веселых вещах намного больше поэзии, чем в ваших мрачных воображениях! Послушайте ту легкую музыку, которую играет профессор Вейсе, разве она не заставляет вас подумать о соке, текущем по виноградной лозе? А танцы! Я сама могу написать поэму о прекрасных пируэтах, которые мы видим на балах!

— Из-под моего пера выходят более серьезные мысли, — сообщил ей Ханс Кристиан. — Поэма, которую все так хвалят, называется «Умирающее дитя».

— О! — произнесла Шарлотта, делая вид, что его слова произвели на нее сильное впечатление. Но все же уголки ее рта продолжали невольно двигаться, и казалось, что лишь невероятными усилиями ей удается сдержать смех. — О! — повторила она и повернулась, чтобы посмотреть в гостиную.

Очевидно, разговор зашел в тупик. Ханс Кристиан уронил голову на грудь и уставился на свои ботинки. Юная дама крутила свой платочек. Ее отец дал ей указание быть милой с Андерсеном.

Когда она увидела, что отец направляется к ним через гостиную, то поняла, что сейчас как раз самый лучший момент для того, чтобы возобновить дискуссию. В тени огромных занавесок Ханс Кристиан ничего не знал о приближении великого человека. Она его удивит.

— Почему ты здесь сидишь, Шарлотта? — раздался приятный мужской голос.

Ханс Кристиан вскочил на ноги, пытаясь поглубже спрятаться в занавесках. Вот и Эленшлегер!

— У меня здесь очень приятная компания, — ответила юная леди. — Восходящий великий поэт Дании!

— Андерсен! — утвердительно произнес джентльмен и выжидательно посмотрел на Ханса.

Сердце юноши чуть не выскочило наружу. Даже Эленшлегер считал его восходящим поэтом. Откинув занавески, он смело вышел в круг света, теперь уже не боясь ничего.

Эленшлегер горячо пожал руку юноши.

— Я хочу поздравить вас, Андерсен, — произнес он абсолютно искренне. — Я читал вашу поэму и считаю, что для такого молодого человека это было совсем неплохо. Я уверен, что будущее уготовило вам успех.

Слезы подступили к глазам юноши, и если бы он последовал своему невольному импульсу, то упал бы на колени. Он с трудом выдавил из себя слова благодарности. Великий поэт Дании понял его эмоции. С добродушной улыбкой Эленшлегер отпустил руку Ханса и удалился.

Шарлотта смотрела на юношу с удивлением. Всю свою жизнь, начиная с детства, она была связана с вершиной литературного мира, и всего лишь одна фраза в ответ на слова ее отца казалась ей смешной.

Но Генриетта поняла. Она наблюдала за сценой из другого конца комнаты и немедленно направилась в сторону Ханса Кристиана.

— Теперь ты счастлив, — произнесла она с уверенностью, но ее голос и лицо отразили поистине глубокое чувство радости за Ханса.

По лицу Ханса Кристиана разлилась улыбка.

— Мне не нужно высшей награды! Это все, что мне нужно для полного счастья! Если бы сам король сейчас заговорил со мной, то это бы ничего не значило, так как меня похвалил сам Принц Поэтов!

Шарлотта явно заинтересовалась его словами.

— Я, наверное, единственный человек во всем Копенгагене, кто не читал его великолепной поэмы, — сказала она.

— Я прочитаю ее вам, — воскликнул Ханс Кристиан и понесся к лестнице, не замечая никого на своем пути.

Шарлотта заморгала.

— Он такой неожиданный, не правда ли, Гетти?

— Да, но ты не должна смеяться над ним. Такой уж он уродился.

— Но он такой смешной, — запротестовала молодая блондинка, пытаясь подавить невольно вырывающиеся смешки.

— Иногда, — улыбнулась Гетти, вспоминая о некоторых странных проделках Ханса Кристиана.

А он уже поднимался по лестнице. Мадам Вульф бросила недовольный взгляд из-за поднявшегося шума. Ей придется поговорить с юношей о его неуклюжих манерах. Но сейчас не было такой возможности. Вскоре он вернулся к Гетти и Шарлотте, и они трое направились к одной из маленьких комнат, смежных с гостиной.

— Там нам никто не помешает, — объяснила Генриетта. Но вдруг она резко остановилась в дверях.

Несколько дам, видимо, решили то же самое, и комната была наполнена веселым смехом.

— Пожалуйста, заходите, Гетти, дорогая, — обратилась к ней толстая дама. — Здесь на диване очень много свободного места.

— Но мы не хотели беспокоить вас, — вежливо ответила девушка, делая шаг назад.

Но Ханса Кристиана уже охватило желание выступить перед публикой. Чем больше будет аудитория, тем лучше. А если она будет состоять только из одних дам, это будет вершиной совершенства. Их милые души всегда представляли собой самых преданных слушателей и самых добрых критиков.

— Сердечно благодарю вас, мадам. Возможно, вы не пожалеете о том, что мы нарушили ваше уединение. Я собирался прочитать одну из моих поэм, — гордо заявил юноша и, не дожидаясь ответа, подвел двух своих компаньонок к дивану и аккуратно усадил.

Шарлотта кивнула и улыбнулась всем дамам. Ей было весело. Генриетта испытывала легкое чувство замешательства. Читать свое произведение в кругу друзей было вполне допустимо. Но в подобной компании, где даже Гетти не знала всех дам, а Ханс вообще не был знаком ни с одной из них, казалось смелой попыткой произвести впечатление. Она мягко вздохнула, расправляя свои юбки.