Полет к свободе

Довольно кудахтнув про себя, К'Каи удовлетворила его желание, не забыв и себя. Разливая питье но сосудам, она заметила, что усы Кирхи поднялись вверх, а глаза сузились, что, как ей сказали, у килратхов было признаком большого удовлетворения.

— Клянусь Сиваром, К'Каи, этот твой эликсир действительно оказал благотворное воздействие на мой желудок! Я уже было подумал, что затея моего господина обернется для меня лишь бесконечной цепью этих чертовых допросов и болей в желудке!

— Не стесняйся; там, откуда я взяла эту бутылочку, их осталось еще немало, — обнадеживающе сказала К'Каи. — И я могу принести для тебя еще. Думаю, чашка напитка к обеду будет полезна, особенно после всех этих дурацких медикаментов, которые подорвали твое здоровье.

Кирха заворчал. Или замурлыкал, а может, и то и другое:

— А сейчас, раз уже пришла пора откровения, я бы не прочь напиться.

К'Каи раскудахталась, испугав его столь неожиданной реакцией.

— Это именно то, чего хотела и я, — сказала она ему. — Я, так же как и ты, разочарована тем, как складываются дела, ради которых прилетела сюда, а поскольку причиной всему являются земляне, у меня не было ни малейшего желания напиваться в компании с кем-нибудь из них.

— И поэтому ты выбрала в собутыльники меня? — покачал головой Кирха, язык его уже слегка заплетался. — Боюсь, ты не говоришь и десятой доли правды.

К этому времени они выпили с К'Каи уже по три чашки, а бутылка опустела лишь наполовину. Она разлила еще по одной.

— Правда заключается в том, что у нас с тобой гораздо больше общего, чем с голокожими двуногими со станции «Сол», — сказала она. — Мы оба понимаем, что такое честь. Ты находишься в тюрьме, хотя и дал слово служить Хантеру, а я тоже попала в положение пленницы, поскольку не могу покинуть эту станцию, пока не получу ответа от Высшего командования, а они и не собираются давать мне ответ.

Его глаза слегка остекленели от усилия понять столь мудрено закрученную фразу.

— Мы — два чужака в море вероломных бесшерстных обезьян, — согласился он. — За дружбу!

Он поднял свою чашку, она подняла свою вазу — и они разом осушили сосуды. Она налила снова. В ушах у нее начало шуметь, и К'Каи ощутила приятное тепло и расслабленность, словно без всяких усилий парила в восходящих потоках горячего воздуха.

— А что тебе, собственно, нужно от этих обезьян? — спросил он наконец.

Она сощурила глаза и уставилась на дно своей вазы.

— Когда килратхский принц покинул мою планету, он забрал с собой в качестве заложников несколько моих сородичей, — горько сказала она; его глаза расширились, а уши прижались к голове. — Среди них была моя племянница. Я хочу, чтобы все они вернулись домой. Но Высшее командование продолжает твердить, что они ничего не могут поделать! — Она сделала большой глоток «Наилучшего». — Не хотят, так будет вернее.

— Теперь я начинаю понимать, почему лорд Ралгха решился на такой шаг, — сказал он, последовав ее примеру. — Принц не должен был так поступать. Это бесчестно, это противоречит Кодексу воина — прятаться за спинами заложников! Гнев Сивара падет на его голову и на головы его потомков до восьмого колена!

— Я бы хотела, чтобы гнев Сивара подпалил задницы и этих бескрылых болванов-землян из Высшего командования, — ответила К'Каи. Она подняла голову, чтобы взглянуть на него, и на какое— то мгновение ей вдруг показалось, что килратхов стало как бы двое. Что и говорить, им попалось особо крепкое «Наилучшее». — Какая польза от договора, если он не обеспечивает равноправия сторон?

— Для представительницы женского пола ты судишь слишком категорично. Но это верно: С тобой обошлись далеко не по чести, — согласился он.

Он произносил слова почти что слитно, слегка пришепетывая на свистящих согласных. Глаза его стали сходиться к переносице, и К'Каи подумала, что он, наверное, так же пьян, как и она сама. Быть может даже еще больше.

— Со мной обошлись далеко не по чести. Нам надо как следует напиться.

Он икнул, глаза его закосили еще больше.

— Поправка. Мы уже напились. И нам нужно продолжить это занятие.

К'Каи осторожно наполнила протянутую ей чашку.

— За это я выпью, — сказала она, — Ох, и выпью же я за это!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ