Читаем Полет феникса полностью

Полет феникса

Такого слоя металла Даргер еще не встречал.

– Это орешек расколоть непросто, – заметил он.

– Смотри и учись.

Два сапера заложили взрывчатку под углы двери, воткнули и подожгли фитили и бросились в дальнюю часть комнаты. Даргер волей-неволей поспешил за ними.

Бабах! Повалил дым, дверь повисла на петлях.

– Просто, когда знаешь как, – улыбнулась Белая Буря.

* * *

По всей видимости, Даргеру на роду было написано влипать в малоприятные приключения под землей.

– Полагаю, вы вряд ли одумаетесь в последний момент? – поинтересовался он у Белой Бури, пока ее люди строились в коридоре подземного хранилища.

– То есть нарушу клятву своему господину, распрощаюсь с надеждами на богатство и славу и проведу остаток дней, спасаясь от наемных убийц Тайного Императора? Ну уж нет.

– Эта затея гораздо более рискованная, чем вам кажется.

– Я уже имела дело с демонами, – напомнила Белая Буря. – Хотя, честно говоря, мы обычно избавляемся от всех электрических кабелей, в которых они обитают, прежде чем лезть под землю. Здесь это не получится. – Она повысила голос – Зажигайте факелы.

В стеклянные перегонные кубы, наполненные водой с примесью солей металлов, посыпался сахар. Им питались гиперактивные бактерии, выделяя газообразный водород. К горлышкам сосудов поднесли фрикционные зажигалки, вспыхнули желтые огоньки. Шесты с перегонными кубами подняли повыше.

– У кого карта? – спросила Белая Буря. – Тонкий Расчет, напомни детали.

– Мы в гараже для транспорта, – ответил Тонкий Расчет. – Те темные формы – бывшие грузовики. Сегодня интереса для нас не представляют. Недалеко отсюда должна быть лестница.

Восьмерых солдат оставили охранять вход, и теперь среди тех, кто отправился в недра древнего хранилища, было примерно поровну саперов и закаленных в битвах археологов. Впереди шли два солдата с факелами, за ними проводник с картой, Белая Буря и Даргер. Следом десяток солдат тащили носилки с противотанковым ракетным комплексом «Красная стрела», вторая пара солдат несла факелы, и остатки отряда замыкали шествие. Даргеру пришло в голову разукрасить ракету яркими ленточками и бумажными цветками, чтобы получилось похоже на пиньяту[9]. Когда он объяснил Белой Буре значение незнакомого слова, та охотно поддержала его идею.

– Чокнутым интеллектам и постчеловеческим разумам не дано нас понять, – сказал тогда Даргер. – Конечно, в теории они знают о людях все, что только можно: наши страхи, наши мотивы. Но логика наших поступков недоступна для них так же, как и их логика для нас. Наглядное напоминание этого факта вызовет у них тревогу и неуверенность.

Углубляясь в хранилище, они время от времени задерживались: саперы перерезали очередной кабель или раскурочивали открытый электрический щиток.

– Чем труднее им до нас добраться, тем лучше, – пояснила Белая Буря.

– Я слышал, что нужно не меньше тысячелетия согласованных усилий, чтобы раскопать всемирную сеть, в которой обитают демоны, – сказал Даргер.

– Тем более давно пора начинать.

– Впереди вереница кабинетов, в которых ученые документировали расходы и направления работы техников по вооружению, – объявил Тонкий Расчет.

Некоторое время они шли молча.

– Здесь кухня… солдатская столовая… офицерская столовая… комнаты отдыха.

– Почему звенит в ушах? – спросил Даргер.

– Знак, что мы приближаемся к цели, – ответила Белая Буря. – А сейчас помолчи.

Тонкий Расчет вскинул руку. Все остановились.

– Контрольно-пропускной пункт. Мы почти на месте.

– Что это там, ружья?

– Я сказала, помолчи. В любом случае время их не пощадило.

– Почему вы так уверены?

– Мы ведь живы, верно? – Белая Буря повернулась к проводнику. – Пошли дальше.

Они миновали длинный коридор, по стенам которого тянулись окошки из темного стекла. За ними через равные промежутки щерились из бойниц зловещие металлические дула. Коридор закончился огромным залом. Свет факелов не доставал до потолка. Тут и там в темноте, бормоча и нашептывая, тускло мерцали призрачные силуэты.

Один из них подплыл ближе, приняв облик женщины. Лицо ее своей безмятежной красотой напоминало фарфоровую маску. Злоба сочилась из каждой ее поры. Ни один человек в ее присутствии не усомнился бы, что замышляет она одно только зло. Белые одеяния и шарфики колыхались вокруг ее фигуры, словно она находилась под водой. В зловещем голосе, наполненном шипением и треском, слышалось множество голосов послабее: