Полет длиною в жизнь

— Слава богу, нет. Лиз нашла его раньше. Но от Кейт не стала скрывать, как он умер. — Кларк вздохнул. — Я знал Лиз много лет, к тому же мы были друзьями с Джоном, и после его смерти я постарался сделать для его жены и дочери все, что было в моих силах. Тогда у меня не было никакой корысти, я просто хотел помочь. К тому же Лиз была настолько потрясена, что порой я боялся, как бы она не отправилась вслед за Джоном. Но она выдюжила, постепенно мы сблизились и в конце концов поженились. Что же касается Кейт, то я полюбил ее, наверное, еще до того, как влюбился в Лиз. В те времена она была напуганной маленькой девочкой, которая чувствовала себя брошенной, преданной собственным отцом. После его смерти Кейт замкнулась в себе, спряталась в свою раковину, и мне потребовалось почти два года, чтобы вызволить ее оттуда. Она перестала верить людям, особенно — мужчинам, и я не могу ее за это винить. Лиз обожала ее, но я не уверен, что у нее был с Кейт постоянный контакт, к тому же она сама была слишком потрясена смертью мужа.

Джо слушал молча, не перебивая, и по его лицу невозможно было угадать, о чем он думает.

— Я только хотел сказать, — пояснил Кларк, — что Кейт понадобилась целая жизнь, чтобы стать такой, какая она сейчас, — сильной, уверенной в себе, веселой, жизнерадостной. Женщина, которую ты любишь, долго оставалась запуганной маленькой девочкой; я уверен — одно время она боялась, что и я тоже оставлю, предам ее. Бедняга Джон, ему не хватило стойкости, чтобы вынести все, что на него обрушилось. Кризис отнял у него не только деньги — он утратил уважение к себе, перестал считать себя мужчиной и главой семьи. Но когда он покончил с собой, он едва не убил и собственную дочь!

— Почему вы мне все это рассказываете? — спросил Джо. Он был потрясен услышанным, поскольку всегда считал, что у Кейт было совсем другое, легкое и безоблачное детство.

Потому что эти события оставили в ее душе глубокий след. Кейт обожала отца, а он покончил с собой и оставил ее одну. Потом она полюбила тебя, но ты ушел на войну и пропал без вести. Два года она держалась, не верила, что тебя больше нет. Теперь, надеюсь, тебе понятно, откуда у нее эта нерассуждающая вера, эта верность, это мужество? Конечно, Кейт сама по себе сильный человек — этого у нее не отнимешь — но для нее допустить, что ты никогда не вернешься, было бы смерти подобно. Потерять любимого человека всегда трагедия, но для Кейт — трагедия вдвойне. Она два года ждала тебя, и с каждым днем ее старые раны начинали болеть все сильнее — я видел это по ее глазам. Если бы Кейт потеряла тебя, это могло бы ее убить, поверь мне, я не преувеличиваю… Кларк пристально посмотрел в глаза Джо.

— Но случилось чудо, — сказал он после едва заметной паузы. — Ты вернулся, и не просто вернулся — восстал из мертвых. На этот раз судьба обошлась с ней милостиво, но все равно какой-то надлом у нее в душе остался. Даже не надлом — просто слабое место, и если ты любишь ее, ты всегда должен об этом помнить. Кейт больше, чем кому бы то ни было, нужны внимание и ласка, нужен свой дом, в котором она могла бы чувствовать себя в безопасности. Она — как птица с перебитым крылом, и как бы высоко она ни летала, ты должен помнить, что одно крыло может ее подвести. Но если ты будешь к ней внимателен, она отплатит тебе такой любовью, какую редко можно встретить на этом свете. Главное, постарайся никогда не давать ей повода бояться, бояться за тебя… — Кларк вздохнул. — Вот зачем я рассказал тебе об этом — чтобы ты знал, через что ей пришлось пройти.

Джо долго сидел молча, обдумывая все, что он только что услышал. Кларк был прав — прошлое Кейт имело огромное значение. Во всяком случае, многое стало Джо яснее. Например, теперь он знал, почему Кейт так переживает, когда они подолгу не видятся. Она никогда не говорила о своем страхе прямо, но он его чувствовал, видел в ее глазах, слышал в ее голосе. Кейт явно боялась отпускать его от себя, но если раньше он полагал, что в ней говорит свойственный женщинам инстинкт собственницы, сейчас ему стало очевидно, что это здесь ни при чем. Она боялась потерять его, боялась по-настоящему! И этот непостижимый, подспудный страх пугал Джо, ибо казался предвестником уз, которых он сознательно бежал всю свою жизнь.

— Так чего же вы от меня хотите, мистер Джемисон? — спросил он, хотя уже наполовину знал ответ.