Полет длиною в жизнь

Была и другая мысль, которая пусть изредка, но тревожила ее. Если с Джо что-нибудь случится, ей бы хотелось, чтобы у нее остался хотя бы ребенок — его ребенок. Но Джо на это все равно бы не пошел, и Кейт не смела настаивать. Им обоим оставалось только положиться на будущее. Никаких обещаний, обязательств, гарантий — лишь неопределенное, туманное будущее, да еще надежды и мечты, которые одни только и могли согреть их в разлуке и дать силы ждать. Все остальное было покрыто туманом неизвестности, неопределенности.

За десять дней, пролетевших как одно мгновение, они узнали друг о друге почти все и полюбили друг друга еще крепче, чем прежде. Они по-прежнему были очень разными, но, несмотря на это, Кейт теперь не сомневалась — они просто созданы, чтобы быть вместе. Правда, временами Джо все еще чувствовал себя неловко, иногда смущался или замолкал, погружаясь в собственные мысли, но Кейт каждый раз угадывала, что с ним происходит, и эти его маленькие странности даже стали ей дороги. Когда Джо уезжал, в его глазах тоже стояли слезы. Целуя Кейт на прощание, он снова сказал, что любит ее, и обещал написать, как только окажется в Англии.

Это было единственное обещание, которое он дал ей перед отъездом, но Кейт этого было вполне достаточно.

Глава 6

Октябрь сорок второго года был отмечен активизацией боевых действий в Европе и на Тихом океане, откуда — впервые за все время — начали поступать обнадеживающие сообщения. Австралийцы и их американские союзники сумели вытеснить японцев с Новой Гвинеи и перешли в наступление. Британские войска в Северной Африке измотали германский экспедиционный корпус в позиционной войне и теперь наверстывали упущенное. Сталинград продолжал стойко обороняться, хотя положение на Восточном фронте было по-прежнему близко к критическому.

Джо, и раньше, совершал по нескольку боевых вылетов в день. Один из них даже вошел в историю. Он и еще три пилота-истребителя сбили в бою над Гибралтаром сразу двенадцать немецких пикирующих бомбардировщиков, что обеспечило удачное начало союзнической военно-морской операции под кодовым названием «Факел». За этот бой Джо был награжден британским крестом «За летные боевые заслуги» и вылетел в Вашингтон, чтобы принять из рук президента аналогичный американский орден.

На этот раз он заранее предупредил Кейт о своем приезде, и за три дня до Рождества она села в поезд Бостон — Вашингтон, чтобы встретить его. У них было всего сорок восемь часов, и все же Кейт считала эту встречу бесценным подарком судьбы.

Военное министерство зарезервировало для Джо номер в отеле, и Кейт сняла комнату на том же этаже. Вместе с ним она ездила в Белый дом на церемонию награждения, где сам президент Рузвельт пожал ей руку и поздравил как «жену героя». После церемонии они сфотографировались с президентом в зале для приемов, и Джо повел ее обедать. Пока он делал заказ, Кейт смотрела на него и улыбалась — он казался ей еще красивее, чем прежде, а два ордена на летном парадном мундире заставляли даже официантов относиться к нему с особой почтительностью.

— Не могу поверить, что ты здесь! — воскликнула Кейт, сияя.

Джо — ее Джо — оказался настоящим героем. И он был жив, он был рядом! Торжественный прием в Белом доме произвел на нее двойственное впечатление: Кейт была рада за Джо, она ужасно им гордилась, но одновременно ей стало до боли очевидно, как близко была к нему смерть. Впрочем, в каждом дне, который она проживала без него, были свои горечь и сладость. Радость от сознания, что Джо жив, смешивалась с печалью, которую она испытывала каждый раз, когда узнавала о гибели кого-нибудь из знакомых. Многие девушки, с которыми училась Кейт, уже потеряли любимых, братьев, мужей, и только ей продолжало везти. Каждый вечер перед сном она молилась в тишине и просила бога, чтобы он сохранил Джо жизнь.

— Я и сам не могу поверить, — отозвался Джо, отпивая небольшой глоток вина. — А самое обидное, что не успею я это осознать, как снова окажусь в Англии. Неплохая страна, но уж больно там сыро зимой. Сыро и холодно.

В самом деле, по сравнению с осажденной Британией, Америка, от которой война была очень далеко, выглядела гораздо более приветливой. В витринах подмигивали огнями рождественские елки, из окон доносились звуки праздничных гимнов, а дети смеялись и пели, готовясь к приходу Санта-Клауса. На улицах встречались счастливые лица, чего Джо уже давно не видел в Англии, где в глазах людей все чаще отражались страх и боль. Даже английские дети, с молчаливой покорностью семенившие ко входу в бомбоубежище, лишь только раздавался сигнал воздушной тревоги, походили на маленьких старичков, переживших своих близких. И зачастую они действительно оказывались свидетелями того, как гибли их родители или как в мгновение ока обращался в дымящиеся развалины дом, где прошло их детство. Жизнь тех, кто уцелел, тоже была далеко не легкой, и все же англичане не падали духом и продолжали сражаться с врагом упорно и яростно.