Полет черного орла

Маргарет поднялась и бесшумно, как привидение, покинула комнату. На лице ее была написана тревога, но Роберт бросил на леди Маргарет лишь мимолетный взгляд. Он сразу же повернулся к Дженн, которая стояла у окна, положив руки на узкий каменный подоконник.

Когда за его матерью закрылась дверь, Роберт двинулся вперед, но остановился, не дойдя до стола. Дженн на него не взглянула. Ее лицо было обращено к холодной ночи, окружающей замок, она смотрела в бездонную темноту.

Несмотря на обуревающие его чувства, Роберт заговорил с Дженн спокойно и мягко:

— Что случилось?

— Ничего.

— Не обманывай меня.

— А ты скажешь мне правду? — Дженн наконец повернулась к нему, и теперь Роберт отчетливо видел ее лицо — бледное, с огромными синими глазами. — Теперь я знаю, как дженерет узнали, что ты явился в замок Бу. Тогда демон едва не покорил тебя полностью. Вот и сейчас ты стоишь здесь, окруженный его миазмами. В чем дело?

Дженн дышала с трудом, как будто ей приходилось бороться с чем-то столь же ужасным, как и Роберту. В ее глазах блестели непролитые слезы. Может ли быть, что она уже каким-то образом узнала?.. Неужели ей известно, почему он пришел к ней?

Со вздохом Роберт пересек комнату и заключил Дженн в объятия. Ее тело было напряжено, Дженн отчаянно старалась сохранить самообладание. Роберт посмотрел ей в лицо и нежно коснулся его пальцами. В глазах Дженн больше не было слез, но они продолжали ярко блестеть.

— Расскажи мне все, — прошептала она.

В ответ Роберт поцеловал ее, пытаясь хоть на мгновение отдалить признание.

— Макглашен и остальные желают, чтобы я женился на принцессе Галиене и вступил на трон.

Глаза Дженн широко раскрылись.

— О боги! И когда же?

— Завтра на рассвете — чтобы к моменту выступления армии все свершилось.

Дженн не пошевелилась, даже не моргнула. Роберт сжал ее руку.

— Дженни, я мог бы жениться на тебе и получить тем самым гораздо большие права на корону, но я не хочу подвергать тебя такой опасности — ведь тогда Нэш сразу явится за тобой.

— Значит, ты должен жениться на Галиене, — рассеянно ответила Дженн. — У тебя нет выбора.

Нет! Отделаться таким ответом он ей не позволит! Роберт стиснул плечи Дженн.

— Я не хочу — не хочу ни убивать Селара, ни занимать его проклятый трон! Я даже этой ужасной войны не хочу! Все получается не так! Если я на ней женюсь…

— Но ты должен, Роберт. — Дженн ответила холодно, она оставалась напряженной и далекой в объятиях Роберта, как будто уже отказалась от него. Ее голос звучал ровно и отстраненно. — Ты же знаешь, счастье Люсары важнее наших желаний. Мы не можем пожертвовать своей страной и народом ради нашей любви: мы такого никогда себе не простили бы. Разве смогли бы мы быть счастливы после этого?

— Уж не хочешь ли ты сказать, что желаешь моего брака с Галиеной?

— Если ты женишься на мне и объявишь об этом, когда все верят, что я погибла, как будут люди смотреть на свою будущую королеву? Сразу поползут слухи о том, что я колдунья, что я убила собственного супруга ради того, чтобы стать твоей женой. И еще… У Эндрю темные волосы, как у тебя. Все решат, что он — твой сын, что мы давно уже составили заговор… Неужели мне нужно все это тебе объяснять? У тебя нет выбора, Роберт, и мы оба это знаем. — Дженн не сразу смогла посмотреть Роберту в глаза; в них он прочел отражение собственного отчаяния. Роберт прижал к себе Дженн, почувствовал, как ее руки обвили его шею. Ему было так необходимо запомнить все это… ему была так необходима Дженн! Он снова поцеловал ее и не разжимал объятий так долго, как только посмел.

Но нестерпимый момент все-таки наступил. Теперь Дженн смотрела на Роберта с выражением решимости, глубоко спрятав горе. Ее пальцы нежно коснулись его губ.

— Пойди и сообщи им о своем решении.

— Ты же знаешь, как я тебя люблю, но не желаешь бороться за наше счастье. Почему? Ты раньше говорила о том, что я должен найти другой путь, а теперь…

Дженн высвободилась из его объятий и отсупила назад.

— Прошу тебя, Роберт, — уходи!

Она снова отвернулась к окну. Роберт чувствовал, что не в силах пошевелиться, что не может найти слов, которые изменили бы ее решение. Дженн сдалась. Что он может сделать?

Роберт молча повернулся и, не оглядываясь, вышел из комнаты.

Зал был почти пуст; немногие, кто еще не разошелся, тихо беседовали между собой. После нескольких часов криков и споров этот приглушенный гул голосов действовал на Эйдена, как успокоительный бальзам. Он в одиночестве сидел у стола. Епископ казался себе сейчас никому не нужным, его пальцы рассеянно скользили по выжженным в дереве стола буквам — когда-то Роберт преподал ему здесь хорошо запомнившийся урок сэльской грамматики.

Скрип кресел и шаги предупредили Эйдена о том, что остальные расходятся. Дверь за ними закрылась, но Пейн не ушел вместе со всеми. Побарабанив пальцами по подлокотнику кресла, он поднялся, подошел к Эйдену и нерешительно кашлянул.

— Вы считаете, что мы не правы, епископ? Тот поднял голову.

— Вы меня спрашиваете — теперь? Разве мое мнение может что-то изменить?

— Значит, вы полагаете, что мы не правы.