Добравшись до парка Ройял уже к ночи, останавливаюсь у директора парка Джефа Мартина. Он любезно оставляет меня ночевать. Утром за окнами пасмурно, моросит дождь. У Мартина живут собака, кошка, серый кенгуру и ручной ворон с кривым клювом и почти человеческим голосом. За завтраком Мартин рассказывает мне, что парк Ройял был основан ещё в 1879 году. За последние десять лет резко увеличился так называемый рекреационный пресс на ландшафты парка. Стало слишком много автомобилей, которые буквально укатывают всю траву в долине реки. А ведь раньше, с сожалением вспоминает Мартин, народ ходил сюда пешком с поезда. Теперь приходится ограничивать и число машин, въезжающих в парк, и места их стоянок. За специальными изгородями восстанавливают исчезнувший травяной покров, подсаживают траву заново. Конечно, трудно сохранять неприкосновенность природы парка, когда он находится совсем рядом с гигантским городом.
В глубине парка на лесной полянке расположен центр для посетителей. Здесь организована большая выставка растений и животных. Подробная карта заповедника, на которой нанесены две точки наблюдения за пожарами. С этих точек, если увидят огонь, передают сведения об азимуте наблюдения, и на карте двумя нитками, привязанными к этим точкам, легко засекают место начала пожаров.
Если человек хочет посещать парк постоянно, то он покупает специальный пропуск за шесть долларов и становится постоянным посетителем. В центре-музее организован также показ слайдов, а у самого входа стоит чучело коала, одетое в форму — куртку и фуражку лесничего.
— Этот центр был построен ещё в тридцатых годах, тогда здесь был даже зал для танцев, — говорит Мартин. — Надо же как-то привлечь жителей из города в эти дебри, — усмехается он, — а теперь их отсюда палкой не выгонишь.
Всех животных, которых находят в парке мёртвыми или погибшими, регистрируют на двери холодильника и помещают в него, завернув в полиэтиленовые пакеты, с тем чтобы потом провести вскрытие и необходимые анализы. Рядом лежат пакеты с ленчами сотрудников парка. Заметив мой недоуменный взгляд, Мартин ощупывает один из пакетов и говорит:
— Конечно, бывают случаи, что впопыхах и схватишь не свёрток с ленчем, а какого-нибудь задавленного машиной поссума.
По тихим лесным дорожкам объезжаем территорию парка. В глубине леса организована мусорная свалка. Она состоит из громадной груды пивных бутылок, банок и прочего мусора, оставляемого потоками посетителей. Здесь также около сотни автомобилей. Помимо разбитых и проржавевших машин есть и почти новые. Я удивлённо спрашиваю у Мартина, кто же бросает такие хорошие машины.
— Эти машины просто угнаны. Покатаются угонщики, а потом приезжают сюда и бросают их в лесу, — поясняет мне Мартин.
По дороге в лес мы видим стаи ворон, у самой обочины замечаем изящных оленей и в отдалённом уголке леса обнаруживаем ещё одну брошенную машину.
— Да, вот ещё не успели увезти на свалку, — замечает Мартин. В 1968 году половина парка сгорела от небольшого костра.
Сейчас проблема борьбы с пожарами приобретает все большую остроту.
Прямо через парк проходит старая дорога из Сиднея на Вуллонгонг. Эта дорога называется Принцесс-Хайвей. Многие любят эту дорогу за её живописность, и в часы пик около дома Мартина скапливается иногда бесконечная вереница машин, ползущих со скоростью пять километров в час.
— Так ведь надо бы закрыть эту дорогу. Вероятно, такое обилие проезжающих сильно увеличивает опасность пожара в лесу, — замечаю я.
— Конечно, — отвечает Мартин, — но правительство никогда не решится на этот шаг — это вызовет недовольство жителей Сиднея, и на следующих выборах правительство может не получить большинство голосов.
В глубине леса Мартин с гордостью показывает мне небольшой, высотой метров десять, водопад.
— Наш собственный водопад, — отмечает он. — Посмотрите, вокруг водопада нет выгоревших участков, густые заросли верещатников. Необходимо сохранить хотя бы немного таких зарослей. Это прекрасное убежище для поссумов и медососов.
За уютным водопадом неожиданно открывается стоянка автомобилей, в четыре ступени спускающаяся со склона до самого пляжа. От стоянки начинаются пешие тропинки — маршруты по парку. У начала этих тропинок стоит ящик, в котором лежит целая пачка проспектов с планами маршрутов.
Каждый может взять себе в дорогу экземпляр, чтобы не заблудиться.
— Мне кажется неуместным охранять оленей — это ведь не местная фауна, а завезённый вид, — замечаю я.
— Согласен с вами, — отвечает Мартин, — но вспомните, что олень этот яванский, родом из Индонезии, где он теперь почти исчез. Таким образом, — усмехается Мартин, — они ещё приедут к нам и попросят у нас этих оленей, чтобы вернуть их к себе на родину.
Около группы машин большое оживление, люди чем-то очень увлечены. Оказывается, сегодня здесь проходят соревнования по ориентированию. Группы игроков одна за другой уходят в глубь леса, вооружённые планшетами, компасами и другими атрибутами следопытов.