Полет бабочек

Целый час они занимались тем, что надевали и снимали брюки, мерили по десять пиджаков с фалдами. Томас мельком взглянул на бирки с ценами — после того как он в уме пересчитал их на английские фунты, они оказались в десять раз выше, чем в Лондоне. Наконец мужчины вывалились из магазина и направились к ожидавшему их экипажу. Усаживаясь на мягкое сиденье, Томас задался вопросом, каким образом эти лошади очутились в Манаусе, ведь никакие дороги не ведут ни сюда, ни отсюда — и все нужно доставлять на судах. Да что там лошади, это такая мелочь по сравнению со всем обилием строительных материалов, трамвайных рельсов, не говоря уже о самих трамваях, тоже привезенных сюда по воде. Манаус был похож на парк аттракционов, построенный в самом центре джунглей, и Томасу казалось, что город на деле окажется театральной декорацией — стоит заглянуть за фасады зданий, и можно будет увидеть, что все они нарисованы на досках, подпертых сзади бревнами.

Перед домом сеньора Сантоса раскинулась широкая лужайка, позади него темнел густой лес. Томасу доводилось встречать невероятные розовые сады в Сантареме, но сейчас его взору предстало огромнейшее пространство тщательно выстриженной травы — ничего подобного он не видел за все время пребывания в Бразилии. Ворота для крокета, установленные рядами по всей лужайке, торчали из травы, как выгнутые спинки морских коньков.

— Что за чертовщина! — вы рвалось у Эрни, когда он высунулся через открытый борт кареты. — Это как если бы я приехал к тетушке Этель. А где же павлины?

Словно в ответ, лужайка огласилась пронзительным павлиньим криком, и они увидели саму птицу — павлин ходил с важным видом, распустив перья хвоста. Эрни рассмеялся, так и рухнув снова на сиденье.

Перед двухэтажным оштукатуренным домом, который охраняли каменные львы, их встречал дворецкий — высокий и худой человек, отчаянно потеющий в тугой белой рубашке, черном фраке и белых перчатках.

— Добрый день, господа, — обратился он к ним на правильном английском языке, кланяясь. — Сеньор Сантос ожидает вас в доме.

Еще с утра небо обложили темные тучи, и, как раз когда они подошли к дому, начался полуденный ливень. Ветер принес запах реки, и мухи липли к людям, словно спасаясь от дождя. Несмотря на окружающую обстановку, Томас все же не забывал, что находится на Амазонке. Где-то поблизости кричала обезьяна, правда, ее не было видно.

Дворецкий повел их вверх по ступеням и, через открытые двери, в прохладное фойе с мраморными полами. Тут и там стояли классические белые женские статуи с обнаженной грудью, стыдливо прикрывающие наготу локонами, рядом с ними — пальмы в кадках и тяжелые бархатные портьеры. На стенах висели картины, написанные маслом, в позолоченных рамах.

Попросив их подождать, дворецкий поднялся по винтовой лестнице. Они разбрелись по фойе, и Томас с беспокойством наблюдал за тем, как два молодых человека, появившихся ниоткуда, затеяли драку рядом с их чемоданами и ящиками под дождем. Хорошо, что они еще из Сантарема отправили Райдвелу основную часть своих материалов.

Все остальные непривычно притихли, и Томас, чувствуя себя совершенно разбитым, понял, что их тоже не покидают опасения. Наконец-то они должны встретиться со своим благодетелем. Антонио стоял здесь же, скрестив руки на груди. Он явно ухмылялся — только так можно было истолковать выражение его лица.

— Джентльмены!

Томас обратил лицо к вершине лестницы, где стоял мужчина — лицо его скрывали клубы дыма от сигары, которую он держал между пальцев. Он приветственно распростер руки; на нем был прекрасный черный костюм. На внушительном животе поблескивала золотая цепочка для часов, и под густо навощенными усами сияла широкая улыбка.

— Вот мы и встретились снова!

— Ну и ну, будь я проклят! — буркнул Эрни.

Гости застыли в изумлении, когда Сантос, пританцовывая, стал спускаться к ним по лестнице. Теперь сигара была крепко зажата между зубами, и хриплый смех клокотал в его груди.

— Ну и лица у вас!

Он от души расхохотался, приблизившись к ним.

На лице Томаса появилась неопределенная улыбка, но в душе его царила полная сумятица. Мужчина перед ними был не кто иной, как Жозе, мнимый торговец шляпами, и он же теперь в доме Сантоса — то есть он и есть Сантос на самом деле. Что говорил им этот человек в лесу? «Ему нравится разыгрывать людей».

Сантос продолжал смеяться, и Эрни, хлопнув оцепеневшего Джорджа по спине, тоже расхохотался. Джон медленно покачал головой из стороны в сторону и расплылся в улыбке, означавшей, что трюк удался на славу, как если бы у него выманили все сбережения, но он просто вынужден оценить по достоинству всю хитроумность плана. Антонио не сводил глаз с Сантоса и тоже заливался смехом, в точности повторяя за ним все интонации.

— О боже, — произнес Сантос, доставая из кармана носовой платок и утирая слезы. — Прошу вас, простите меня, джентльмены, за этот розыгрыш. Но дело того стоило — посмотрели бы вы на себя со стороны. Ладно вам, мистер Сибел, мистер Эдгар. Где же ваше чувство юмора? Надеюсь, вы не оставили его в джунглях?