Поле боя

– Вот тут ты прав. – Валягин рассмеялся обманчиво-добродушным рокочущим басом. – Даже не представляешь, какие большие проблемы приходится решать. И первая из них – противостояние церкви. Понимаешь, дорогой мой Монгол? Церковь бунтует, и усмирить ее будет непросто.

– Я считал, что церковь нам доступнее, чем социальные и правительственные институты.

– Увы, ты не прав, генерал. По всей стране идет процесс консолидации духовенства, церковь учредила специальный институт защиты духовных лидеров, так называемый «церковный спецназ», и подчинить теперь эгрегоры веры нашей воле будет весьма сложно.

– Они узнали о наших планах? Каким образом?

– Я тоже хотел бы это выяснить. Подними всю контрразведку и разведку Гакова, но добейся результата. Пока что Проекту ничто не угрожает, но в будущем надо исключить любые утечки информации. Любые! До «часа икс» никто не должен догадываться о грядущей Революции!

– Пси-Революции.

– Если быть точными: Пси-Пирамидальной Революции. Так называется Проект. Между прочим, ты об этом знать не должен. Значит, утечка информации существует. А тайна, которую знают трое, уже перестает быть тайной. Можешь сказать, откуда тебе известна формулировка Проекта?

– От верблюда, – улыбнулся Джехангир. – Но ты можешь не беспокоиться, председатель. Человек, от которого я это узнал, мой друг и работает только на меня.

– Кто он? Мананников? Лысцов? Щеботарь?

– Это один экстрасенс, или, как теперь говорят, энэлпер. Правда, он этого слова не любит.

– Тимергалин, что ли?

– Вот видишь, оказывается, утечка информации коснулась и моих связей.

– Во-первых, ты с ним встречаешься давно, и мы не могли не проверить, кто он и что собой представляет. Во-вторых, он мог бы стать полезным Проекту. Почему ты не представил его Директору?

– Не хочет. – Джехангир невольно дотронулся до глянцево-розового пятна на шее под правой стороной челюсти – это было все, что осталось от раны, нанесенной Мстиславу Калиновичу Крутовым во время последнего боя в лесу под Ковалями. – Не трогайте его, он меня спас… Если хотите, он мой личный помощник и советник и ни на кого больше работать не будет.

– Успокойся, – фыркнул Валягин. – Никто не собирается его насильно заставлять работать на систему. Но с его возможностями он мог бы помочь нам разрешить многие серьезные проблемы.

– С «церковным спецназом»? Умар не ходит в церковь.

– Есть другие, ждущие разрешения. Если он энэлпер, значит, владеет методами информационного воздействия на психику людей, на подсознание, чего мы и добиваемся в глобальном масштабе. Давно назрела необходимость соединить квантовую физику и мыслительные процессы живого существа в нечто единое целое, осязаемое и легко контролируемое, и нам важна любая помощь в этом направлении.

– Умар не станет работать непосредственно на Проект. Я ему уже предлагал.

– Еще раз предложи, поговори, заинтересуй, проблема не только важна для реализации наших планов, она просто-напросто интересна. К тому же мы сейчас решаем задачу создания целого института НЛП, твой Тимергалин мог бы стать его руководителем.

Джехангир покачал головой, но вслух возражать не стал, хотя подумал: он мне самому нужен.

– А зачем нам нейролингвистический институт? У нас же есть «Объект ь 5» в Тверской губернии, занимающийся НЛП.

– Во-первых, это база Директора. Во-вторых, президент одержим идеей борьбы с преступностью, и мы ему поможем. Задача нового института будет сформулирована так: поставить под контроль всю криминальную сферу страны, вывернуть наизнанку теневой капитал и заставить его работать на государство.

– Цель весьма заманчивая, но, по-моему, нереальна. А реальная – сменить власть?

– Реальная – осуществить Проект, первой стадией которого мы сейчас занимаемся. Скоро наступит вторая – этап глобального зомбирования населения с использованием суперсовременных информационных технологий, телевидения и сети Интернет, а потом наступит и третья фаза – Революция.

Валягин замолчал и допил коньяк. О том, что существуют четвертая и пятая стадии Проекта, он Мстиславу Калиновичу говорить не стал, это был не его уровень, уровень командующего Легионом. Однако он упускал из виду то самое маленькое обстоятельство, о котором они только что говорили. Это обстоятельство носило имя – Умар Гасанович Тимергалин, который имел доступ к Проекту на уровне, о котором Валягин и не подозревал. Тимергалин знал, что такое Проект, соответственно знал и Джехангир.

– Отличный коньячок, – одобрительно сказал Винсент Аркадьевич, снова начиная тискать громадной лапищей «антистрессовый» мячик. – Я от него балдею. Ну теперь выкладывай свои проблемы, и пойдем в зал, поиграем. Руки чешутся.

– У меня проблем нет, – флегматично пожал плечами Мстислав Калинович. – Я даже не женат.

– Ладно, кончай шутить, – рассмеялся Валягин. – Я женат, а проблем семейных у меня тоже нет. Зато все проблемы Проекта – мои проблемы. – Взгляд его вдруг стал острым и угрожающим. – И твои тоже.