Поле боя

– Теперь придется, – пробормотал Ираклий, начиная вдруг раскачиваться, будто у него заболел зуб. – Так хотелось пожить нормальной жизнью, без тревог и волнений, так хорошо все начиналось, ах вы собаки бешеные, секретчики поганые, киллеры вонючие, властители безмозглые, что же вы заставляете мирных людей прятаться… – Так же внезапно он прервал себя, перестал раскачиваться и, посмотрев на озабоченно разглядывающего его Корнеева, усмехнулся. – Что, майор, думаешь, свихнулся командир? Видит бог, не хотел я драки и крови, но лучше бы меня не трогали!

– Что будем делать? – успокоился Сергей.

– Есть только два пути: бегство и сопротивление. Оба бесперспективны. Выбирай любой.

– Бегать я как-то не привык.

– Я тоже. Итак, выбираем второе?

– Умирать – так с музыкой. Хоть поживем без страха и упрека да пару десятков сволочей прихватим с собой на тот свет. Хорошо, что я не женился, горевать по мне будет некому.

«Лучше бы было кому», – подумал Ираклий, но вслух сказал:

– Есть предложение: пока нас пасут здесь, быстренько захватить их транспорт, – по-моему, километрах в шести отсюда их ждет вертолет, – и мотануться в Бийск.

– Хорошо бы захватить их аппаратуру. Он сказал – они готовы нас зомбировать.

– Да, «глушак» бы нам не помешал, но дождемся другого раза. Итак, в Бийске разделимся. Ты пойдешь в Дягилевский монастырь к протодиакону Димитрию, расскажешь о наших проблемах и согласишься на предложение возглавить службу церковной безопасности.

– Если они не передумают, узнав, что за мной тянется «хвост» Легиона.

– Не передумают и защитят, если что.

– А ты?

– А я подниму родственные связи. Ты же знаешь, во мне течет и грузинская и тюркская кровь, а это кровь горячая и древняя. Воевать мы будем на своей территории, а дома и стены помогают.

Корнеев по привычке достал флягу, отвинтил колпачок, глотнул воды и подставил ладонь под удар ладони Ираклия.

– Повоюем, командир. Что с ним будем делать?

– А ничего, оклемается – сам доберется до своих.

Через час они отыскали вертолет – новейший «Ка-60» с опознавательными знаками МЧС – Министерства чрезвычайных ситуаций – на галечном берегу Чулышмана, обезоружили и связали охранника, никак не ожидавшего появления «дичи» вблизи вертолета и загоравшего на травке над обрывом в одних штанах, связали также пилота и, оставив обоих у реки, стартовали на запад, к Бийску. Лететь им предстояло всего ничего – чуть более пятидесяти километров.

ТВЕРСКАЯ ГУБЕРНИЯ, ГОРОД ОСТАШКОВ ВОРОБЬЕВ

Свет торшера не доставал до стен комнаты, и она была погружена в уютную полутьму. Тихо и размеренно качался маятник старинных настенных часов в футляре из темного дерева. Чтобы они не будили детей по ночам, механизм боя Панкрат вынужден был остановить в первую же ночь, как только они поселились в этом доме на берегу Селигера. Дом принадлежал бабе Ольге, родной бабушке Панкрата по материнской линии, которая без долгих разговоров переехала жить к внучке в трехкомнатную квартиру в центре Осташкова, когда пришлось решать проблему поселения новой семьи: Панкрат приехал не один – с Лидой, сестрой Крутова, и ее двумя детьми, пятилетним Антоном и семилетней Настей.

Адаптировались они на удивление быстро. Лида устроилась на работу в горздравотделе, Панкрат же на базе бывшего спортзала СКА организовал Школу выживания для бизнесменов, где начал обучать их приемам защиты от рэкетиров и бандитов, основам анализа целевых рисков, методам объединения и быстрой связи, а также взял на себя еще и обязанности тренера по рукопашному бою для охранников офисов и тех молодых предпринимателей, кто сам хотел научиться драться. Кроме того, раз в неделю Воробьев учил своих подопечных стрельбе из разного рода оружия в местном тире.

За месяц поступило столько заявок на обучение в Школе – чего Панкрат совершенно не ожидал для такого маленького городка, как Осташков, – что можно было подумать и о расширении дела, но помощников, которым он мог бы доверять, у Панкрата пока не было, и приходилось крутиться самому практически без отдыха. Идея вызвать Родиона Кокушкина, бывшего «мстителя», из его родного Богородицка под Тулой, еще только вызревала. Лишь по воскресеньям удавалось провести вечер в семейном кругу, повозиться с детьми, покататься на лодке, да и то не каждую неделю.