Поле боя

– Ни много ни мало. Но, допустим, вы правы, и в мире действительно идет процесс формирования фактора, который вы называете Сатаной и который, по вашим же словам, не является Злом. Чем же это плохо?

– Тем, что ему не нужны люди как личности, обладающие собственной волей и устремлениями, ему нужны люди-клетки, подчиняющиеся его воле, превращающей человечество в стадо.

Тимергалин с тем же задумчивым видом нанес внезапный гипнотизирующий удар по сознанию собеседницы и буквально провалился, то есть едва не потерял сознание сам; это больше всего походило на состояние боксера, нанесшего мощнейший удар противнику, но промазавшего в результате его уклонения. Встретив взгляд Марии, в котором сквозила неприкрытая ирония, Умар Гасанович подавил вспышку злости, откинулся на спинку кресла со слабой улыбкой на губах.

– Вы умеете убеждать, Ходок. Кстати, чей? Не Предиктора ли?

Мария выдержала все понимающий, сверкнувший ответной иронией взгляд хозяина, кивнула.

– Вы не зря общаетесь с учителем, Умар Гасанович. Академик Петр Афанасьевич Тигран когда-то получил предложение Предиктора России стать его равноправным членом, но отказался, избрав свой путь…

– Так сказать, срединный, «серый», – бесстрастно добавил Тимергалин, показывая, что знает иерархию магов. – Может быть, он просто не захотел стать глиной в чужих руках?

– Допустим, человек не хочет быть глиной, из которой скульптор собирается вылепить прекрасную статую. Но если он сам и глина, и скульптор, и статуя, то что остается от его возражений?

– Ницше?

– Петр Дмитриевич Успенский. Хотя подобные мысли высказывались и другими мудрецами прошлого. Итак, что мне передать моим друзьям?

– Я передам ваше пожелание моему учителю.

Мария поднялась, пристально посмотрела в ставшие непроницаемыми черные глаза Тимергалина.

– Почему вы должны передавать его учителю? Речь идет о вас.

Умар Гасанович встал тоже.

– Мы вполне понимаем друг друга, Ходок. Я давно ждал вашего прихода, ощущая интерес волхвов к персоне учителя, но могу совершенно точно сказать, что у нас с ним нет ответа на ваше предложение. Ни положительного, ни отрицательного.

Мария улыбнулась.

– Спасибо и на том. И все же, идущий своим «серым» путем, я хотела бы знать ваше личное мнение, а не мнение учителя. Или у вас его нет?

Тимергалин нахмурился, и они несколько мгновений фехтовали взглядами, прощупывая оборону друг друга. Хозяин отступил первым.

– Обещаю подумать над вашим предложением. Это все, что я могу сейчас сказать.

Мария выпустила из руки бокал. Тимергалин невольно сделал движение к ней, но бокал не упал на пол, а завис, будто в невесомости, и тихо скользнул по воздуху к каменному столу, опустился в центр подноса. Когда Тимергалин опомнился, гостьи уже не было в квартире…

Кто-то дотронулся до его плеча. Тимергалин очнулся, сквозь шум двигателя услышал вопрос Джехангира:

– Ты плохо себя чувствуешь, Умар?

Ответил:

– Нормально. Долго еще лететь?

– Минут десять. Я сам в нетерпении, очень хочется поговорить с моим должником. – Джехангир дотронулся пальцем до глянцевого пятна на шее. – Интересно, каким образом он оказался на острове, рядом с объектом? Ясно, что не случайно, но кто его послал? Откуда он узнал координаты объекта? Кто его покровители, с помощью которых он с такой легкостью ушел от ликвидаторов?

Тимергалин не ответил.

– Как ты думаешь, – продолжал Мстислав Калинович, – с кем он сотрудничает? Ведь не может один человек, даже такой суперпрофессионал, как Егор Крутов, действовать так эффективно долгое время?

Тимергалин снова промолчал.

– Черт, да что с тобой? – удивился Джехангир. – О чем снова задумался?

– О жизни, – невольно усмехнулся Умар Гасанович. – И о смерти. Почему эти два очень неравнозначных процесса так зависят друг от друга? Как они управляют судьбой? Или она управляет ими? Ты сам не задумывался над своей судьбой? Или над судьбой страны, в которой живешь, как завоеватель? Тебя не волнует, что в грядущем распределении приоритетов России уготована роль сырьевого придатка развитых государств и территории для утилизации отходов?

Глаза Джехангира стали круглыми, выражая все, о чем он подумал.

– Ты случайно не заболел, Умар? Что за идиотские вопросы ты задаешь? С чего это тебя вдруг стали волновать проблемы будущего России?

– Так, задумался недавно. А тебя разве эти проблемы не интересуют?

– Это ты не в огород ли РВС камешек? – догадался Мстислав Калинович. – Тебя не устраивает что-то конкретное в деятельности Совета или вся концепция целиком?

– Лично меня устраивает все. Но ведь мы с тобой живем не в пустыне, генерал, не в вакууме на Луне, а среди людей. Я знаю, ты их не любишь, да и я многих переношу с трудом, но ведь надо бы и их мнение спросить, хотят ли они жить по рецептам РВС или нет.

Джехангир крякнул, достал банку пива, сорвал крышку и выпил. Бросил смятую жестянку на пол.