Поле битвы

Из недр исследовательского полигона Урисила подняла ее и сына вместе с медицинским оборудованием на грузовом лифте. На поверхности, возле пропускного пункта антигравитационную тележку принял ее муж Орамман и перегрузил оборудование на флаер. Охрана полигона апатично смотрела на работу «технического персонала» и не вмешивались — все документы для доступа на объект у «техников» были в порядке.

Полета над степью, окружающей полигон, над городом и возвращения в дом инженеров Даяна не помнила. Она очнулась поздним вечером и, только открыв глаза, положила руки на живот.

Он был пустой и мягкий, как старый ненужный рюкзак.

И пустым было не только тело. Голова звенела от тщетных попыток вновь ощутить присутствие, наполненность.Привычка ждать ответа осталась у Даяны навсегда. Она еще не знала, что уже никогда не почувствует себя внутренне — целой. Слишком многое леди Геспард оторвала от себя, слишком много отдала души и ничего не получила взамен. Такую пустоту не заполняют даже годы.

…Даяна повернула голову к окну и увидела дремлющую в кресле Урисилу. Возле нее парил в воздухе прозрачный пузырь колыбели, где ее сын, ее ребенок, раскинув руки, крепко спал.

«Эй, здравствуй!» — отправила леди мысленное приветствие.

Ребенок не ответил, и Даяна осторожно поднялась с постели. Напичканная укрепляющими лекарствами, она не чувствовала слабости, только легкость и нежность каждого движения. Одним прикосновением Даяна подогнала колыбель к самому окну и, приоткрыв прозрачный полог-крышку, взяла ребенка на руки.

Их связь была потеряна. Леди Геспард держала на руках обычного ребенка.

Когда-то ее сын вновь обретет силу ментала, но это будет не теперь. Пока он только спал, капризно морщил лоб и вряд ли видел сны.

— Вы уже дали сыну имя, миледи? — прозвучал за спиной голос Урисилы.

— Нет, — не отрывая взгляда от ребенка, тихо ответила Даяна.

— Почему?

— Не знаю, не могу, — пожала плечами мать.

Урисила ничего не знала о легисах и не могла предположить, что ребенок-легис сам выбирает себе имя. Много позже, как девиз, как определяющую сущность. Даяна не нарушила традиций чужой расы и оставила выбор имени за сыном: даже в малом она не хотела навязывать свою волю.

— Вам потребуется моя помощь? — спросила Урисила.

— Нет, спасибо. — Даяна все не могла оторвать взгляда от сына и разговаривала, стоя спиной к женщине.

— Тогда я вас оставлю, миледи, — проговорила та и вышла.

Совершенный аппарат — мультиколыбель — выполнял все действия по уходу за новорожденным. Следил за жизненными функциями, проверял температуру внутри и снаружи прозрачных стенок, менял впитывающие материалы и вовремя давал знать матери, что ребенка пора кормить.

Уже через три часа Даяна знала, что обманулась в ожиданиях и материнского молока ее сын не получит. Сумасшедшая гонка через галактики, тревоги и страх иссушили, выжгли ее грудь. Ребенок плакал от голода, и мать, потеряв голову, вызвала к дому доставку детского питания.

Если бы не этот опрометчивый поступок обезумевшей от детского крика женщины, возможно, вся новейшая история изученной Вселенной пошла бы иным путем. Всего лишь — сменный картридж с детским питанием для мультиколыбели, — и маховик судьбы закрутился быстрее или остановился на мгновение. Сын Даяны выпил этот картридж, а цепь событий, последовавших за этим, была изменена бесповоротно…

Но прежде чем изменения дали о себе знать, произошло другое.

Через неделю после родов леди Геспард проснулась ночью внезапно и резко, как от громкого звука или толчка рукой. Еще не понимая, что заставило ее встать, Даяна подошла к колыбели и увидела, что на ее прозрачный полог села залетевшая в раскрытое окно огромная ночная бабочка. Из ротовой полости мотылька стекала тонкая струйка слюны, Даяна брезгливо, двумя пальцами схватила насекомое и выбросила его на улицу.

— Она напугала тебя, сынок? — спросила, вытирая руки влажной салфеткой. — Она такая большая, такая страшная…

Что-то подобное чувству успокоения и мира опустилось на леди, ее сын закрыл глаза и вновь уснул, а мать так и застыла над колыбелью с салфеткой в руке. Она поняла, что ее разбудило, — неосознанная тревога сына ворвалась в ее сон и заставила проснуться.

— Как это было? — прошептала Даяна и, пристально вглядываясь в лицо уснувшего сына, послала ему мысленный вопрос: «Ты меня слышишь?»

Веки ребенка дернулись, и Даяна почувствовала, нет, не ответ, а некий слабый отголосок. Как эхо, ее вопрос ударился обо что-то непреодолимое и отскочил обратно.

Обмена мыслями не было. Но эха было достаточно, чтобы понять — какие-то ментальные способности сохранились у леди Геспард.

Не совсем понимая, что она делает и чего хочет добиться, Даяна словно бы распахнула свое сознание, раскрыла невидимую ментальную сеть и набросила ее на дом, где жила.

В верхней комнате крепко спали два взрослых человека, внизу, рядом с ней, дремал ребенок… Все было так ощутимо, так видимо…

Никогда раньше Даяна не делала подобных попыток, и результат напугал ее до полуобморока. Она — ментал?! Она — пария?! Как ее сын, как другие, почти уничтоженные нации…