Поле битвы

– Но и здесь, гляжу, не больно-то вам хорошо.

– Верно, и здесь не фонтан, – Прохоров вздохнул. – Живу у сестры, образно говоря, «за печкой», из милости. Деньги еле наскребаем, чтобы дочь и внук комнату могли снимать. Слава Богу, старший сын ещё раньше в Россию перебрался, он в Тюмени живёт. С пенсией тут тоже проблемы были. Пока в Ташкент запросы посылали, пока то, да сё.

– Ну и что же вы от своего переезда выиграли? – продолжал со скепсисом в голосе спрашивать Икрам.

– А то, что здесь пока ещё ни меня, ни моих детей никто не называет русскими собаками, не говорят, езжай в свою Россию, ну и главное – у детей и внуков здесь есть будущее, а там его уже нет и быть не может. Потому я ни минуты не колебался, за квартиру ташкентскую держаться не стал, по дешёвке продал.

– Вам не кажется, что мы совсем не о том говорим. Вы ведь обещали, что-то мне сообщить, только предупреждаю, если вы опять вздумаете шутить, как в прошлый раз…

– Да нет Икрам, шутки кончились. Я просто хочу вам сказать, что я в курсе всех дел, что творились в Узбекистане до девяносто второго года. Ведь в восьмидесятых я работал уже в республиканской прокуратуре. И с Гдляном общался, когда он со своей командой приезжал «хлопковое» дело распутывать.

– Извините, у меня не так много времени и я не желаю слушать, как вы общались с этой сволочью, который ненавидел всех узбеков. Только не подумайте, что я так говорю оттого, что кто-то из моих родственников пострадал от Гдляна. В том сфабрикованном деле ни мой отец и никто другой из моей семьи замешан не был, это я точно знаю.

– Верно, в этих делах ваши родственники не участвовали. А вот когда случились погромы турок-месхетинцев… тоже никто? – Прохоров спрашивал как бы с издёвкой.

– Погромы… какие погромы? При чём здесь турки? Это же в Фергане, а не в Ташкенте случилось, – опешил от неожиданного поворота Икрам.

– Верно, в Фергане. А ваша матушка, она разве не из Ферганы родом?

– Из Ферганы… А откуда вы… и вообще, при чём здесь моя мать?! Она как вышла замуж за отца, так и живёт в Ташкенте. Вы что специально изучали мою семью, чтобы меня шантажировать?

– Да нет, не специально, а по долгу службы. То, что я в курсе ваших семейных дел – это чисто случайное стечение обстоятельств. Просто разбирая дело о тех погромах, я выяснил, что девичья фамилия вашей матери Сафаралиева, и она родная сестра Ислама Сафаралиева. Верно ведь?

– Да… Но откуда… зачем вы всё это узнавали? – раздражение Икрама всё возрастало.

– Оттуда же, по долгу службы. Просто ваш дядя по материнской линии, увы, тоже проходил по делу о погромах месхетов, и как это не парадоксально, мне пришлось принимать участие и в этом расследовании. Я сопоставил эпизоды из моей служебной деятельности шестьдесят шестого и конца восьмидесятых годов и уже здесь в Москве, когда увидел вас на футбольном поле, соединил всё в единую цепь. А тогда в Ташкенте я разбирал жалобы пострадавших турок и в них как один из организаторов тех побоищ часто фигурировал Ислам Сафаралиев. На него завели дело, и мне пришлось подробно изучить его биографию, всех его родственников. Здесь я и вспомнил, что муж его сестры, ваш отец, тоже был фигурантом одного из моих дел. И даже вы Икрам тогда тоже попали в поле моего зрения, правда всего лишь как племянник подозреваемого. Вашего дядю не привлекли по той же причине – не захотели накалять межнациональную обстановку в республике. Союз ведь и так уже трещал по швам: события в Алма-Ате, в Новом Узене, Баку, в Оше. Ещё одного взрыва недовольства никто не хотел. Турок спешно вывезли и все дела прекратили. Но если ваш отец действительно был непричастен, тогда в шестьдесят шестом, то дядя очень даже. Лет на десять за разжигание межнациональной розни он вполне мог загреметь, если бы делу дали ход.

– Мой дядя не преступник, а герой узбекского народа. И вы напрасно пытаетесь очернить его имя. Он поднял людей, чтобы отомстить бандитам, которые терроризировали целый город, просто не давали жить, насиловали узбекских женщин, убивали мужчин, не позволяли узбекам торговать на рынках. Разве вы, сидя у себя в прокуратуре всего этого не знали? – чёрные глаза Икрама неколебимо упёрлись в выцветшие зрачки собеседника.

– Да, всё это истинная правда, – удивительно легко согласился с Икрамом Прохоров. – Я действительно всё это знаю… даже больше вашего знаю.

– Что вы можете знать? Вам русским, на унижения узбеков было наплевать, всё равно кто бы над нами не издевался, армянин ли этот, турки ли. Думали, что у нас бесконечное терпение?