Полдня до расплаты

Матеус с Гиланой незаметно переглянулись, подумав одно и то же: «Как же! Обязательно они встретятся в холодном пространстве… отслуживших свое морозильников. Уж ты расстараешься!»

В столовой тем временем появился Горбатый, протянул своему шефу небольшой листок бумаги и с невозмутимым видом встал у двери. Мердок пробежал глазами строчки, а затем радостно и довольно оскалился:

– Ну вот, в ближайший час я лично просмотрю смонтированный материал, но уже в эту минуту могу обрадовать очередных счастливчиков, которым вряд ли надо будет работать в фильме. Разве что огрехи какие примечу… Итак, кто у нас здесь?..

Под приветственные возгласы и шутливые комментарии главреж зачитал шесть имен. Но если находящиеся в этой шестерке Мерка и двое молодых уголовников выглядели вполне довольными, то Ларта, Розен и Освальд не выказали ожидаемой реакции. Более того, с трудом сдерживаемые слезы полились по щекам Ларты сплошным потоком. Это не осталось незамеченным: лохматые брови Дейка Мердока вопросительно взметнулись в сторону начальника охраны. Тот пожал плечами и уставился на Стрелочницу.

Первой немного разрядила обстановку Гилана. С неподдельной радостью она принялась тормошить подругу, восклицая:

– Ну вот, а ты боялась, что тебя последней отправят! Видишь, как все здорово получилось! А у тебя от счастья глаза на мокром месте.

Постарался замять ситуацию и Матеус. Он дружески погладил Ларту по спине и с завистью воскликнул.

– Везет же дурочкам!

При этом он пребольно ущипнул плачущую женщину за спину. Та вскинулась от боли и вскрикнула:

– Ты чего?! – чем тут же воспользовалась Гилана:

– Да это он от зависти обзывается! – Она наклонилась к уху подруги и зло зашептала: – Улыбайся! Улыбайся, черт тебя дери! – затем опять отстранилась и заговорщчески захихикала, давая понять, что прошептала нечто скабрезное.

Стрелочница нашла в себе силы собраться, улыбнуться и даже игриво моргнуть глазками:

– Все мужики одинаковы!

Мердок в раздумье несколько раз покачал головой и огласил:

– Расходитесь по камерам – и спать. Кто отъезжает, собрать вещи – и на выход.

Еще до этой фразы Гилана заметила условный сигнал Матеуса, и теперь в каждой ее руке было зажато по сюрикену. По всему выходило, что начинать сражение надо немедленно, пока два самых опасных врага находятся в пределах досягаемости. Существовал, конечно, большой риск, что за столовой пленников ведется постоянное наблюдение из другого места и, лишь только появятся первые трупы, дверь могут автоматически заблокировать и поднять общую тревогу. В этом случае придется дальше прорываться с боем, а перед тем успеть обязательно бросить стол в створку закрывающейся двери – что и готовился сделать Матеус, бочком отошедший от своих товарищей и сейчас будто невзначай облокотившийся на пластиковый стол. Оставалось лишь кивнуть напряженно ожидающей этого Гилане…

В хорошо вентилируемой атмосфере столовой стало попахивать грозовыми разрядами. Глаза Крила, Освальда и Розена были полны решимости и отваги.

Но в последний момент чуть приоткрытая дверь рывком отъехала в сторону – и в зал ввалился один из подручных Горбатого в полной боевой выкладке, только забрало лицевого щитка было полностью откинуто. Но слова из глубины скафандра вылетали четко и разборчиво:

– Вы себе и представить не можете, кого мы только что поймали!

Охранник обращался исключительно к своим шефам, поскольку бывших имперских граждан никогда и за живых существ не считал. В помещении воцарилась звенящая тишина. Мердок с Горбатым весьма озадачились таким вступлением. Они повернулись к вошедшему и даже приблизились, насколько могли. То есть момент для атаки все-таки оставался, и можно было рискнуть, но…

Бывший лейтенант уже вздохнул и готовился приподнять пластиковый стол, когда в коридоре послышался непонятный шум и топот нескольких пар ног. Было похоже, что кто-то за кем-то гонится или устроил на территории заброшенной военной базы игру в салочки. Пришлось выдохнуть, замереть и дожидаться последующего развития событий.

Глава шестнадцатая

Краем глаза Матеус наблюдал, как с другой стороны зала к центру, где сосредоточились гаибсы, медленно, словно медведь в прострации, приближается Метакса. В то же время он спиной чувствовал, что Гилана готова метнуть свое смертельное оружие, а остальные товарищи сразу придут на подмогу по первому его движению. Оставалось лишь выждать и посмотреть, кто это так торопится в столовую пленников.

Вооруженный и облаченный в скафандр охранник с некоторым недоумением повернулся назад, приподняв вверх раструб своего мощного парализатора.

В помещение влетел еще один гаибс, чуть не сорвав при этом дверь с направляющих. Лицо его было в свежих ссадинах и кровоподтеках, одежда на левом плече разорвана, кожа рассечена, а костяшки пальцев сбиты до костей. Видимо, ему пришлось с боем вырываться из рук своих тюремщиков. Но узнать его было все-таки нетрудно, к тому же Паскуаль обладал на диво приятным и красивым голосом. С первых же шагов он завопил:

– Спасайтесь! Вас всех хотят убить в последней съемке по-настоящему!