Полдень

Ку-ка-ре-ку!
Ступай, приехали «они», из Комитета.

СЫН

Да, мне пора. Но прежде слово дай,
Что не уйдешь через пустыню в «дальний край».

МАТЬ

На эти глупости я наложила вето.
Тебя люблю. Вот если б не любила,
Тогда бы подступила смерть-садовница.
Мы станем жить втроем – пусть обождет могила! —
Ты, я и женщина твоя, любовница.
И в тихой радости пойдут за днями дни.
Все вещи станут ясными, простыми.

СЫН

Ты обождешь меня?

МАТЬ

Да посижу в тени.

СЫН

И не пойдешь «туда»?

МАТЬ

Что делать мне в пустыне?

Уходит он. Флоренская одна.

МАТЬ

Сын разлюбил меня. Ум рассуждает здраво:
Что мне нужней всего? Конечно, вечность сна,
Который даст смертельная отрава.

Она к анчару медленно идет,

И шагу в ритм нашептывает рот:

МАТЬ

«В пустыне чахлой и скупой,
На почве, зноем раскаленной,
Один, как вечный часовой,
Анчар стоит во всей вселенной».

II

В правительственном здании-дворце
 Был Разрешений и запретов комитет,
А в нем располагался кабинет,
Где всемогущий Зольц сидел. В одном лице
Он Председатель комитета был и Цензор.
Величественно звали Зольца – Цезарь,
По отчеству Антипович. Просторным
Был кабинет его. Угрюм и мрачен Зольц.
Одет в мундир официальный, черный,
Два ряда пуговиц по пять, как десять солнц,
Блестели золотом. Седая шевелюра
На голове как грива льва. Усы, бородка.
Пятиконечная звезда под подбородком,
На шее орден. Смотрит Цензор хмуро
На монитор огромный, во всю стену.
Он тайно видел предыдущую всю сцену.
Флоренскую он видит на экране,
Идущую устало по пустыне…

ЗОЛЬЦ

Флоренская любовью к сыну ранена,
В ней это чувство и до смерти не остынет.
И этой мыслью – вовсе не нова она —
Я ранен сам и бешено ревную.
Я побежден Мариною Ивановной.
Как ревность превзойти в себе больную?
Где силы взять, чтоб палачом-прокрустом
Стать собственным, мещанское чтоб чувство
Иссечь в себе решительно, без слов?
А я же рассуждаю лишь о казни.
Хоть завтра мой Великий полдень, праздник,
А к встрече с Ним я, значит, не готов:
В себе не полюбил презренье к ранам.

Флоренская промолвила с экрана:

ФЛОРЕНСКАЯ

Для человека есть на свете выбор:
Туда плыви, куда позволят плыть,
И это значит – будешь просто рыбой.
И вариант другой: вообще не быть.
Как хорошо! Не пресмыкаешься на пузе,
Не угрожает кнут, не соблазняет пряник.

ЗОЛЬЦ

На монолог здесь Гамлет аллюзия.

ФЛОРЕНСКАЯ

«О чем жалеть? Ведь каждый в мире странник.
Пройдет, зайдет и вновь покинет дом».