Покушение

— В нашем ты царстве, милая, — успокоила она меня, — насчет этого не сомневайся. Ты, поди, с дороги устала? Нечего нам с тобой здесь сумерничать, вон твое место, помолись богу, да спать ложись, а мне идти пора. Если что, покличь Маланью Никитичну, это я и есть.

Она вышла и заперла снаружи дверь. Как посоветовала старуха, я встала на колени и помолилась Господу за спасение и здравие себя и своего будущего ребенка. Потом положила под голову узелок со своим «дворянским» платьем, легла на тощий тюфячок и попыталась уснуть. Так началось мое дворцовое заключение.

Глава 5

Утром за мной пришла все та же Маланья Никитична и отвела в другое помещение. Теперь меня поместили в хорошую комнату с двумя полатями, большим дубовым столом и красивыми резными стульями. Я пока оставалась под старухиным надзором. Как обычно бывает в большом хозяйстве, правая рука не ведает, что делает левая. Кто и зачем приказал привести девушку из далекой провинции, исполнителям сказать забыли. Судя по тому, что Маланье Никитичне удалось разведать, моего появления в Зимнем дворце никто не ждал и слуги ее «подразделения» не знали, что со мной делать и кому следует доложить о появлении странной пленницы. Старуха даже пыталась выяснить это у меня самой.

— Ты вспомни-ка, вспомни, Алевтинка, кто тебя из знатных господ приметил, — выспрашивала она, когда мы разместились в нашей новой комнате. — Может, какой вельможа мимо проезжал, да тебя увидел?

— Нет, бабушка Маланья Никитична, никакого вельможи у нас не было. В наших местах вельможи не водятся. Есть, правда, один старый генерал с женой, но он меня никогда и в глаза не видел.

— Может быть, ты что-нибудь нехорошее о нашем государе сказала? — перешла она от любовной причины к политической.

— Так я ничего такого и не знаю, как же плохое говорить, когда я даже имени его отродясь не слышала, — отказалась я.

— Как это так — не слышала? — поразилась старуха.

— А на что он мне? У меня свой барин был, вот я его и знаю. А царь-государь это дело умственное, простому человеку, тем более бабе, недоступное, — продолжила я линию глупой овцы.

— Это, положим, ты права, — не смогла не согласиться старуха. — Нечего каждому смерду о самом государе рассуждать, наш император не просто так, а бери выше, политика. Простому человеку о нем и думать нечего, ему нужно исполнять, что велят, за все господ благодарить и богу молиться. С него и этого хватит.

— Так и я о том же, бабушка, нам, холопам, что ни поп, то батька, — согласилась я. — Я свое место знаю и завсегда понятие имею!

— Вот и я в этом же рассуждении, но все одно, никак не пойму, чего это тебя, будто самого Емельку Пугачева, под такой охраной привезли. Может, ты бунт затевала? — спросила она и сама засмеялась над глупостью такого предположения.

— Нет, я мужняя жена и свой долг понимаю, — сделав вид, что даже не поняла, о чем она спрашивает, ответила я. — Мне что муж велит, так я себя и понимаю.

— А кто муж-то твой? Может он, какой, государев ослушник?

— Как можно, бабушка, он простой лекарь, хотя из благородных. Его сам наш владыка уважает!

— Как это — из благородных? — удивилась она. — Он кто, офицер или чиновник?

— Этого я тоже не понимаю, только знаю, что дворянин.

— Дворянин?! — закатилась старуха. — И на тебе женился? Он что, просто так не мог тебя еть?

— Мог, конечно, наше дело подневольное, что господа скажут, то и делаем. Только его сам владыка за блуд укорил, и он тогда по обычаю на мне женился, — как могла просто объяснила я обстоятельство своего замужества.

— Господи, что ж такое на свете делается! — поразилась Маланья Никитична. — Совсем люди страх и совесть потеряли. Чтобы из-за такой глупости благородному на холопке жениться! Этак я бы хоть сто мужей имела. Нет, видать, совсем последние времена наступают! Уже ничего у людей святого не осталось!

Я не сразу догадалась, из-за чего так разволновалась старуха. Потом поняла, она переживает из-за упущенных возможностей стать дворянкой и ездить в золоченой карете.

— Что ж в том плохого, что он на мне женился? Я не какая-нибудь там, а тоже божий страх имею, — сказала я, чтобы отвлечь ее от грустных мыслей.

Сама же в это время думала, что самое приятное в наших женских разговорах, это когда одна собеседница говорит об одном, другая совсем о другом и, тем не менее, обеим все понятно!

Узнав о том, что я как бы выше ее по социальному положению, Маланья Никитична сначала насторожилась, но я вела себя, как положено простой девушке, никак перед ней не заносилась и она вернула мне свое расположение.

— Повезло тебе, Алевтинка, видать, хороший человек твой муж, если владыку послушался и на простой девке женился, — вздохнув, сказала она. — Мне такого не попалось. Тешились, пока не прискучу, а потом хорошо, если ситца на сарафан подарят. Мужчины только когда в охоте щедрые, а после всего у них и полушку на булавку не выпросишь.